Орел и Лилии, Историческая игра. 25 января 2014 г. Опции

[Чарли]

Откроем тему цитатой из А. Дюма.

Не без серьезных колебаний и мучительных сомнений вступил император Карл V на территорию Франции. Казалось, здесь и земля и воздух враждебны ему. И неудивительно: ведь, взяв в плен французского короля, он недостойно обращался с ним в Мадриде и, кроме того, как говорит молва, отравил дофина. Вся Европа ожидала, что Франциск I обрушит страшную месть на своего противника, благо тот готов добровольно отдаться ему в руки. Однако Карл, этот великий игрок, дерзко ставящий на карту целые империи, не пожелал отступать и, заранее подготовив почву, отважно перебрался через Пиренеи…

Перенесемся мысленно в один из залов Луврского дворца; здесь собрался весь двор, чтобы сразу после обедни отправиться в Сен-Жермен: дожидались лишь выхода короля и королевы. Только несколько дам сидят; большинство придворных стоят или прогуливаются по залу, беседуя вполголоса; шуршат парчовые и шелковые платья; в тесноте шпага задевает за шпагу; встречаются сияющие нежностью или горящие ненавистью взгляды; влюбленные шепотом назначают свидания, соперники бросают друг другу вызов на дуэль; блестящий поток знати ошеломляет своим великолепием. Костюмы, сшитые по последней моде, роскошны; лица дам очаровательны. На этом пышном и до смешного пестром фоне выделяются одетые на итальянский или испанский лад пажи со шпагой у пояса; они стоят неподвижно, как статуэтки, положив руку на бедро.

Впрочем, было бы бесполезно пытаться изобразить ослепительную, полную блеска и живых красок картину королевского двора: сколько бы мы ни старались это сделать, у нас получилась бы лишь тусклая и слабая ее копия. Попробуйте вдохнуть жизнь в галантных и насмешливых кавалеров, оживите изящных и остроумных дам «Гептамерона» и Брантома, вложите в их уста подлинно французский язык XVI века – яркий, сочный, наивный, и вы получите представление о прекрасном дворе Франциска I особенно если припомните слова этого монарха: «Двор без дам – это год без весны или весна без цветов». И в самом деле, двор Франциска I олицетворял собой вечную весну, сверкающую самыми прекрасными и благородными цветами.

Освоившись со всем этим шумом и суетой и присмотревшись к толпе придворных, нетрудно было заметить, что она делилась на два лагеря. Отличительным признаком лагеря герцогини д'Этамп служил лиловый цвет; голубой указывал на принадлежность к лагерю Дианы де Пуатье. Сторонники герцогини являлись тайными поборниками реформы, их противники – ревностными католиками. Среди приверженцев Дианы де Пуатье можно было видеть дофина – человека с плоской, бесцветной физиономией; в лагере герцогини д'Этамп то и дело мелькало умное, живое лицо и золотистые кудри Карла Орлеанского, второго сына Франциска. Дополните эту картину политической и религиозной распри ревностью дам, соперничеством художников и поэтов, и вы получите довольно полное представление о ненависти, царившей при дворе Франциска I, что поможет вам понять причину злобных взглядов и угрожающих жестов, которые невозможно было скрыть от наблюдательного взора, несмотря на все лицемерие придворных.

Главные враги – Диана де Пуатье и Анна д'Этамп – сидят в противоположных концах огромного зала; и все же каждая насмешка, брошенная одной из соперниц, вмиг достигает слуха другой, и столь же быстро приходит разящий ответ, благодаря усердию множества досужих сплетников.
Среди разряженных в шелка и бархат вельмож, мрачный и равнодушный к остротам, да и ко всему окружающему, расхаживает в своей длинной докторской мантии Анри Этьенн, всецело преданный партии реформистов; а в двух шагах от него, столь же ко всему равнодушный, стоит, прислонясь к колонне, печальный и бледный Пьетро Строцци – флорентийский изгнанник; наверное, он видит в мечтах покинутую родину, куда ему суждено было вернуться пленником и обрести покой лишь в могиле. Пожалуй, излишне говорить, что этот благородный беглец – по женской линии родственник Екатерины Медичи – всей душой привержен партии католиков.

Вот проходят, беседуя о важных государственных делах и поминутно останавливаясь друг против друга, словно для того, чтобы придать больше веса своим словам, старик Монморанси, которого король каких-нибудь два года назад возвел в должность коннетабля, вакантную со времени опалы Бурбонов, и канцлер Пуайе, гордый недавно введенным им налогом на лотереи и собственноручно подписанным в Виллер-Котере указом.

Держась обособленно и ни с кем не вступая в разговор, расхаживает во всеоружии своей сверкающей белозубой улыбки бывший бенедиктинец, а ныне францисканец Франсуа Рабле. Он все вынюхивает, высматривает, ко всему прислушивается и все высмеивает. А горбун Трибуле, любимый шут его величества, бросается всем и каждому под ноги со своим неистощимым запасом шуточек и, пользуясь положением любимца и карлика, издевается то над тем, то над другим – правда, довольно добродушно, но не всегда безобидно…

Среди всего этого великолепия король сгорает от нетерпения. Его бывший враг, а теперь почти союзник, Карл V уже ступил на французскую землю. У границы его встретили два сына Франциска I, а в продолжение всего пути французы оказывают императору всяческие почести и знаки внимания. Из-за бесконечной череды праздников и приемов кортеж движется медленно. Порой, к великому недовольству Франциска I, император внезапно меняет заранее намеченный путь и этим портит специально подготовленное чествование. В конце концов французский монарх устремляется навстречу гостю сам...

Дата: 25 января 2014 года

Количество участников: около 40.

Формат: павильонка (один день из жизни французского двора: политика, интриги, любовные истории).

Место: база в Столбцовском районе.

Взнос: Уже не планируется.
С учетом совмещения игры с днем рождения мастера взносы не собираются.
Но желательно прибытие с собственным запасом алкоголя.

Место действия: Франция. Замок в Шательро, где король Франциск I остановился в ожидании своего гостя – императора Карла V, чтобы затем вместе отправится в Париж, где монархам подготовлена пышная встреча...

Время действия: 1539 год. Канун Рождества.

Предполагаемые персонажи (список не полный):
1.Франциск I – король Франции – Ральф
2.Карл V – император Священной Римской Империи, король Испании и прочая – Эренор
3.Генрих Валуа – старший сын Франциска I и Клод Французской, дофин Франции – Венедикт
4.Карл Валуа – младший сын Франциска I и Клод Французской, герцог Орлеанский – Дин
5.Элеонора Габсбург – вторая жена короля Франциска I, вдова короля Португалии, сестра императора Карла V – Алтэйя
6.Рене Французская – сестра покойной жены короля Франциска, герцогиня Феррары – Эридан
7.Маргарита Валуа, королева Наварры – сестра короля Франциска. – Мелитина
8.Маргарита Валуа – дочь короля Франциска – Элли
9.Екатерина Медичи – жена Генриха Валуа – Гуру
10.Жанна д'Альбре – дочь Маргариты Наваррской и Генриха д'Альбре – Веритас
11.Анна д’Эйли, герцогиня д’Этамп – фаворитка короля Франциска I – Настена
12.Диана де Пуатье – фаворитка дофина Генриха – Роксолана
13.Анн де Монморанси – коннетабль Франции – Хаген
14.Гийом Пуайе – канцлер Франции - Эрвин
15.Филипп де Шабо, сеньор де Брион – адмирал Франции - Эверар
16.Жан де Лоррен – кардинал Лотарингский, советник короля Франции – Алхимик
17.Жан или Гийом дю Белле – советник короля Франции – Ромена
18.Анри д’Альбре – король Наварры, зять короля Франции – Нигабраза
19.Франсуа де Гиз, граф Омаль – сын герцога Клода де Гиз, племянник кардинала Лотарингского, воспитывался вместе с дофином Генриха – Бельфигор
20.Жак д'Альбон, сеньор де Сент-Андре – придворный из свиты дофина Генриха - Мигель
21.Франсуа де Бурбон, граф д’Энгиен – друг Карла Орлеанского - Локи

Дополнительный список:
22. Джулия Гонзага-Колонна, итальянская аристократка – Белая Сова
23. Жаклин де Колиньи – фрейлина Элеоноры Австрийской – К'Хара
24. Клод-Катрин де Вивонн, в замужестве де Гонди – фрейлина Екатерины Медичи – Аннавен
25. Антуанетта де Бурбон-Вандом, герцогиня де Гиз – Изабелла
26. Диего Лопес де Пачеко, маркиз де Вилена, дворянин из свиты императора Карла – Рион
27. Рабле - Манфред
28. Анна де Вивонн, жена барона де Бурдейль, придворная дама Маргариты Наваррской – Дея
29. Жан Люжье, младший распорядитель Отеля короля – Шаваш
30. Йохан фон Кромберг, "порученец" кардинала Лотарингского – Кэб
31. Лилиан де Писсле, "компаньонка" герцогини д'Этамп – Лили




Краткая информация о персонажах:  Roles.rtf ( 152.75 килобайт ) Кол-во скачиваний: 890


Немного об обращениях:  Titles.rtf ( 135.22 килобайт ) Кол-во скачиваний: 737


Сообщение отредактировал Чарли - Пятница, 24-oe Января 2014, 15:31

[Tirery]

ура!

[Ralph]

Мы, безусловно, едем не на фестиваль реконструкции, тем не менее, я хочу выложить ряд материалов, чтобы помочь тем, кто захочет создать образ первой половины XVI века. Тем более, что костюм выглядел несколько необычно (для меня во всяком случае).

Я речь веду про мужскую моду. В женской ни бельмеса.

Это король Франциск 1 - француз.

[img]http://2.bp.blogspot.com/-EEolgbo1YIc/UGiai1wMUjI/AAAAAAAAVFg/ntAtwBqfMFM/s1600/francois_I.jpg
[/img]


[/img]

Это Генрих 8- англичанин.



Как он выглядит в разобранном виде смотрите в пристегнутых файлах.

Ну и вот Карл 5 - император:



Основная проблема для нашей зимы обувь и теплая одежда.
Вопрос с обувью ребята решали вот как тут:

http://aands.org/raisedheels/Other/Armor/armor.php

Ботфорты делались из тонкой оленьей кожи и потому выглядели как чулок. В наших реалиях - это очень дорого. поэтому покатят обычные сапоги выше колена. Думаю, что и в реале, они делали обувь не только из оленины.

Что касается меховых накидок - я чуть позже выложу координаты магазина с условно недорогим, но очень качественным искусственным мехом. Сам пока не видел, но жена (кто знает, тот понимает уровень экспертной оценки ) говорит, что от настоящего почти неотлечим.

Ну и последнее. Помните, что дворяне носили шпоры и оружие. Первое не всегда, второе неотрывно. Поэтому ковыряльник (хотя бы кинжал) постарайтесь надыбать. Блага портупеи им были не нужны, тогда ножны все еще пристегивали к поясу.

Ах да! Головной убор. Вообще это обязательный элемент. Он подчеркивал статус. Заморочтесь беретом. перо к нему присобачить тоже недорого и несложно.

[Чарли]

Ральф, спасибо

В главную тему выложил первую прикидку по ролям.

Тем, с кем мы уже обговорили участие, но вы себя в списке пока не увидели – не волнуйтесь, вашим персонажам надо еще подобрать имена и исторические прототипы.

[Ralph]

А это немного про женский костюм. А то еще в суд за дискриминацию подадут

[Archi]

прошу прощенияза небольшое отступление.
Дорогие дамы, кому нужны услуги по пошиву костюма - обращайтесь, с радостью помогу Вам.

[Bellfigor]

Как то немного расстраивает такое обилие «вкусных» и никем не занятых мужских ролей.

[Чарли]

Как то немного расстраивает такое обилие «вкусных» и никем не занятых мужских ролей.

Ну это не удивительно. Но мы их все равно поймаем

[Чарли]

Первое. Задействуем, все-таки, резервную дату. 25 января.
Мне кажется, что я успел поговорить с большинством игроков по этому поводу, но могу ошибаться.
Поэтому прошу, если кому-то она категорически не подходит – сообщить мне.

Второе. Начинаю публиковать в теме короткие истории царствования Франциска I. Для ознакомления с обстановкой, так сказать. В них наверняка будут упоминаться персонажи, присутствующие на игре, и те, кто связан с такими персонажами.

Воспринимать написанное с точки зрения персонажа стоит не как неоспоримую истину, а как истории, которые рассказывали при дворе о тех или иных событиях. Вполне вероятно, что все было совсем не так, как виделось со стороны.

Третье. Продолжаю встречи с игроками и потенциальными игроками в очном режиме. Связь через форпочту, скайп и телефон.

История первая

Отец будущего Франциска I, граф Карл Ангулемский, хоть и был принцем крови, никогда не помышлял о престоле, так как приходился тогдашнему королю Карлу VIII довольно дальним родственником, причем не из старшей линии. Король и его жена Анна Бретонская были молоды и здоровы. А потому все были убеждены, что за наследником дело не станет. Единственной, кто истово верил в высокое предназначение Франциска де Валуа, была его мать – Луиза Савойская.

Будучи воспитанницей Анны де Боже, сестры короля и регентши в период его малолетства, Луиза была выдана замуж в одиннадцать лет. Супруг, граф Ангулемский, отличался весьма вольным нравом, и как говорили, не терял времени, ожидая пока юная графиня войдет в возраст. После пары лет супружества Луиза совсем загрустила.

— Я совсем не похожа на других женщин, — с огорчением сказала она однажды.

На настойчивые расспросы одной из дам ее свиты она, расплакавшись, ответила, что разве это нормально — не забеременеть, когда тебе уже тринадцать лет?

А потом, чтобы успокоиться, графиня отправилась в Плесси-ле-Тур получить благословение у Франсуа де Поля, о котором шла молва, что он молитвами может вернуть женщине способность родить. Святой человек был взволнован ее преждевременной тревогой и предсказал юной графине, что она скоро станет матерью и, более того, матерью короля!

Первая часть предсказания сбылась очень скоро. 11 апреля 1491 года Луиза родила голубоглазую девочку, которую окрестили Маргаритой.

— Почему ее назвали этим именем? — недоумевали придворные.

Из-за настойчивого любопытства одной из дам ее свиты объяснение вскоре было найдено. В начале беременности Луизе все время хотелось устриц, и однажды вместе с устрицей она нечаянно проглотила жемчужину… А «margarita» по-латыни и означает – «жемчужина». Позже поэты не раз будут обращаться к этой элегантной игре слов.

12 декабря 1494 года у графа и графини Ангулемских родился, наконец, долгожданный сын – Франциск. Но до престола ему было все так же далеко...

Прошел еще год и, как будто осознав, что его земной долг выполнен, монсеньер Ангулемский умер. Его 19-летняя вдова, «обученная скорее хитрости, чем силе», оказалась во главе семьи. Она переносила испытания со смиренным выражением лица, за которым глубоко пряталась резкость характера. Ее не любила королевская чета – ни сам Карл VIII, ни его супруга Анна, – поэтому молодая графиня поселилась вдали от двора, в своем замке Коньяк, и целиком отдалась воспитанию детей, которых боготворила. Но ей не суждено было долго вести такой замкнутый и уединенный образ жизни. В 1498 году внезапно скончался Карл VIII. В своем любимом замке Амбуаз он… ударился головой о косяк двери, и это оказалось для молодого монарха фатальным. На престол вступил герцог Людовик Орлеанский (двоюродный брат Крала Ангулемского), положив начала династии Валуа-Орлеанов. Вскоре он женился на вдове своего предшественника Анне Бретонской.

Король, искренне, по-родственному, любивший Луизу Савойскую, очень хотел, чтобы у нее установились добрые отношения с королевой, но это оказалось невозможным. Обе властные, честолюбивые, настойчивые и страстные, они никак не могли поладить: сходство их характеров порождало между ними только ненависть. К тому же дальнейшие события лишь разжигали их скрытое недоброжелательство: все сыновья Людовика XII умирали в раннем детстве, поэтому естественным наследником престола являлся сын Луизы – здоровый, крепкий мальчик. С этим гордая королева никак не могла смириться.

В 1504 году король серьезно заболел. Так серьезно, что смерть его казалась всем неотвратимой. Предвидя второе вдовство, королева Анна решила вернуться в родную Бретань, за независимость которой она боролась истово, даже против собственных мужей. С собой она прихватила коронные драгоценности и старшую дочь – Клод, которую рассчитывала выдать замуж за Карла Габсбурга, унаследовавшего от отца Австрию и Нидерланды, а от матери Испанию. Бургундия и Бретань должны были стать приданым принцессы.

Анна Бретонская направлялась в Нант по Луаре. Но на свою беду забыла, что ей предстоит проплыть мимо замка Абмуаз, который король предоставил в качестве резиденции Луизе Савойской и ее сыну. А комендантом замка был Пьер де Роган, маршал де Жье, наставник принца и, как говорили, очень близкий друг вдовствующей графини. Оба с нетерпением ждали вестей из столицы. По приказу бравого маршала судно, на котором плыла Анна с дочерью, было задержано, а все ценности помещены в замок под охрану.

Королева была в ярости, но де Жье оставался непреклонен. В конце концов, Анне пришлось вернуться в Париж. Но к несчастью Луизы и ее поклонника, король пошел на поправку. Сам он на родственницу и маршала был не в обиде, но отказать жене, обвинившей старого вояку в оскорблении величества, не мог. Маршал был отослан от двора и отдан под суд. Ни уговоры короля, ни бесчисленные проволочки, чинимые в процессе канцлером Ги де Рошфором, не помогли. Де Жье был осужден и заключен в тюрьму. Луиза суда избежала, но королева мстила за себя с помощью многочисленных придирок, и даже хотела выслать мать наследника обратно в Савойю. Графиня, которой пришлось давать показания на процессе маршала, намек поняла, и, выдав дочь замуж за герцога Карла Алансонского (еще одного из принцев крови Валуа), решила удалиться в Коньяк.

Единственное, что утешало Луизу – ее возлюбленный сын по-прежнему оставался наследником престола. Более того, Генеральные Штаты, узнавшие о несостоявшемся бегстве королевы в Бретань, стали взывать к выздоровевшему королю, умоляя его выдать дочь замуж за «Монсеньера Франциска, истинного француза». Король снизошел к этой просьбе, к великому несчастью бретонки. Франциск был официально помолвлен с принцессой Клод, и в ознаменование этого события были устроены восхитительные праздники, апофеозом которых стал турнир.

Но королева продолжала надеяться на появление дофина и беспрестанно откладывала свадьбу своей дочери. Наконец, сама природа, отказавшись далее подчиняться этому непреклонному сердцу, пришла на помощь Луизе. Для тридцатисемилетней бретонки, изможденной огромным количеством неудачных беременностей, очередная попытка оказалась смертельной. Сраженная недугом, она поняла, что проиграла, и перед самой встречей с Всевышним приняла решение. Ошеломленную Луизу Савойскую привезли к королеве, которая передала ей право управления всеми своими владениями и опеку над дочерьми. Посчитав это наказанием свыше, отныне Анна могла думать только о своем здоровье. Девятого января 1514 года она скончалась.

Теперь исчезли все преграды для бракосочетания болезненной маленькой Клод и могучего красавца, Франциска Ангулемского. Свадьбу сыграли всего через четыре месяца после смерти королевы…


История вторая

Смерть жены причинила Людовику XII сильное горе. До того он и помыслить не мог, что более молодая и сильная королева покинет этот мир раньше него самого. Весь двор на несколько месяцев облачился в траур. Даже свадебные одеяния Франциска и Клод, и убранство алтаря в церкви, где происходило венчания, были черными.

Король долго проливал слезы, а потом почувствовал себя очень одиноким. И тут находившийся в это время в плену у англичан граф де Лонгвиль исхитрился убедить Генриха VIII, другом которого он стал, пойти на альянс с Францией. Однажды он сказал английскому королю:

— Сир, почему бы вам не выдать вашу сестру Марию за моего короля, который оказался вдовцом и пребывает в большой печали? Две наши страны были бы связаны нежными узами.

Английский король одобрил идею, после чего граф де Лонгвиль сообщил Людовику XII о своих переговорах.

Узнав о том, что ему в жены предлагают очаровательную 16-летнюю блондинку, отличающуюся к тому же грацией и умом, французский король, которому тогда было пятьдесят два года, вновь почувствовал, как разгорается жар в крови.

Времени на дополнительные переговоры терять не стали. 18 августа брак по доверенности (то есть через послов) между Людовиком и Марией был заключен в Гринвиче. Молодая королева прибыла во Францию с большой свитой, в которой, между прочим, находилась в качестве фрейлины знаменитая впоследствии Анна Болейн. Встречать Марию отправили 20-летнего Франциска Ангулемского…

Здесь-то и развернулась одна из самых удивительных трагикомедий в истории. Новоиспеченная королева торопилась произвести на свет дофина, который в скором времени принесет ей регентство и королевство. И, абсолютно не надеясь на своего супруга, она попыталась соблазнить не кого иного, как… Франциска Ангулемского! Было бы действительно забавно, если бы принц стал отцом ребенка, который в будущем лишил бы его короны!

Пылкий подросток не смог устоять перед чарами сирены. Господин де Гриньо, придворный королевы, сначала предостерегал Франциска, затем донес тревожные вести до госпожи Ангулемской. Разгневанная мать устроила безрассудному юнцу безобразную сцену, не опасаясь вспышки ревности Людовика XII. Престарелый же король, в свою очередь, призвал на помощь великую и ужасную Анну де Боже, поручив ей следить за добродетелью своей жены. В то же время он старательно начал делать все, чтобы нравиться. Пиршества и балы беспрестанно сменялись турнирами и играми; король, не желая отставать от молодежи, принимал живое участие во всех увеселениях, а ночи проводил с женой.

Всего шесть недель в таком режиме убили его. Первого января 1515 года герольды провозгласили:

«Умер Добрый король Людовик, отец народа!»

На рассвете следующего дня королева Мария удалилась в свои покои, где должна была, согласно обычаю, провести первые сорок дней траура, потому что считалось, что любая беременность, объявленная в первые шесть недель после смерти короля, может быть приписана усопшему.

Опасаясь такого оборота дел, Луиза Савойская приказала мадам д'Омон и мадам де Невер, придворным дамам королевы, наблюдать за своей госпожой день и ночь. Окна и ставни дворца были наглухо закрыты, и несчастная пленница, чей бурный темперамент так всех пугал, пребывала в полной изоляции от мира, в одной из комнат, освещенных свечами. Ей казалось, что она сходит с ума.

Но потом, как ей показалось, выход нашелся. Мария отважилась заявить о своей беременности. Но она забыла о госпоже Ангулемской, которая «просветила ее и пригласила к ней врачей и акушерок». Обнаружился ее бессовестный обман.

Вот свидетельство Брантома, всегда, правда, готового преувеличивать: «Королева, после смерти короля без конца распускала слух о том, что беременна; и хотя на самом деле этого не было, говорили, что она, что-то подкладывала под платье, все полнела и полнела чтобы когда придет срок, взять ребенка у какой-нибудь женщины, родившей в это же время. Но Луиза Савойская, которой никак нельзя было отказать в сообразительности, прекрасно знала, как делаются дети, и видела, что для нее и для сына все может кончиться плохо. Поэтому она приказала врачам и повитухам осмотреть королеву, и они обнаружили у нее под платьем свертки из белья и занавесок. Так ее разоблачили и она не стала королевой-матерью».

Ничего не оставалось, кроме как выслать ее, усыпанную золотом, в Англию. Граф Ангулемский стал Франциском I, а Луиза Савойская — новой правительницей королевства.

«Воистину началось правление вдвоем».

[Чарли]

История третья

Простой народ все еще оплакивал своего «отца», добродушного Людовика XII, а дворянство уже ликовало, радостно толпясь вокруг трона, на котором сидел теперь блистательный, истинно дворянский король. Казалось, что с его приходом Франция моментально помолодела. Самой Вдовствующей Наставнице, Луизе Савойской, не было еще тридцати семи лет. Королю было двадцать, королеве пятнадцать, сестре короля, «Маргарите Маргарит», двадцать два, Карлу Бурбонскому, самому гордому из принцев крови, двадцать пять.

Анн де Монморанси, Клод де Гиз, Филипп Шабо де Брион, Жан Шабанн де Ванденне, Гийом Гуффье де Бонниве (теперь уже Адмирал Франции) – друзья юности Франциска – блистали при дворе и ждали лишь случая, чтобы прославить своими делами себя и Францию.

Людовик XII и Анна Бретонская были суровы, добродетельны и скупы. Их мрачные тени в одно мгновение рассеялись под дуновением радости, праздника, любви. На смену зажиточным буржуа пришли великолепные сеньоры, в руках которых золото не задерживалось надолго. Ради стремления к роскоши и блеску многие в одночасье пускали по ветру все состояние. Мартин дю Белле писал о таких, что «они носят на плечах свои мельницы, леса и поля».

Новое правление начиналось радостно. Вопреки обыкновению, молодой монарх не стал изгонять советников своего предшественника, хотя и не преминул осыпать милостями своих близких. Королева-мать была немедленно возведена в ранг герцогини, пожалована новыми доходами и Амбуазским замком в качестве резиденции. Сестре короля, Маргарите, было предоставлено достоинство Мадам и герцогство Беррийское. Карл де Бурбон, несмотря на возраст, удостоился высшего поста в королевстве – ему была вручена шпага коннетабля, не имевшая хозяина на протяжении десятилетий. И Карл VIII, и Людовик XII считали, что это звание делает своего носителя слишком могущественным, но Франциск, окрыленный своим взлетом, был выше таких подозрений.

Государственные дела казались молодому королю и его сверстникам слишком скучными, а потому они с радостью уступили бремя правления старшему поколению – Луизе Савойской, ее советникам и министрам прежнего царствования. Канцлером Франции стал ловкий и беспринципный адвокат Антуан Дюпра, а пост верховного распорядителя двора доверили Артусу Гуффье де Бюсси, старшему брату Бонниве и еще недавно учителю молодого короля.

Двор между тем пировал и веселился. Брак Антуанетты де Бурбон-Вандом и Клода Лотарингского, сватовство которого устроил сам Франциск I, был с помпой отпразднован в королевском замке Амбуаз. А так как этикет запрещал балы и маскарады в период траура по почившему Людовику XII, по приказу короля было организовано другое развлечение. Пойманного живым дикого кабана выпустили во двор замка, чтобы устроить на него импровизированную охоту.

Апофеозом череды празднеств, закатывавшихся по любому поводу, стала великолепная церемония коронации в Реймсе, где Франциска и Клод встречали ликующие толпы народа. Глядя на прекрасную пару, никто не мог усомниться в том, что Франция вступает в золотой век.

Французское дворянство манили сражения и воинская слава. И король был не расположен заставлять их ждать слишком долго. Его звала Италия. Анжуйский дом издавна претендовал на Неаполь, Орлеанский – на Милан. Будучи наследником их обоих, Франциск I готов был подтвердить свои права силой оружия. Тем более, что судьба и искусство дипломатов устранили почти все препятствия на его пути.

Прежде всего, Франциск I подтвердил мирный договор с английским королем Генрихом VIII, очень удачно рассорившимся к этому времени и с императором Максимилианом, и с Фердинандом Арагонским. Правителя Священной Римской Империи от решительных действий удерживали нескончаемые споры внутри его державы, разделенной на бесчисленное множеств больших и малых княжеств. Испанскому монарху связывали руки раздоры, последовавшие за смертью его зятя, эрцгерцога Филиппа Габсбурга, мужа несчастной Хуаны Безумной, законной наследницы кастильского престола.

Сын Филиппа и Хуаны, и внук императора Максимилиана, эрцгерцог Карл Габбург, также жаждал мира. Его правление в унаследованных от отца Нидерландах не было еще достаточно прочным. А потому он с готовностью принял заверения в дружбе французского короля, попросив в качестве залога руку принцессы Рене Французской, сестры королевы Клод. Невесте, правда, было всего пять лет, но король Франции не возражал. Свадьбу условились сыграть, как только ей исполниться двенадцать.

В результате единственными, кто мог бы противостоять французам, оказывались швейцарцы и Папа. Но Лев X не воспринимал угрозу из-за Альп всерьез, полагая, что молодой двор Валуа предпочтет пиры и развлечения военным авантюрам. Очень скоро выяснилось, что он ошибался. Франциск I, принимая венецианских послов, явившихся поздравить его по случаю вступления на престол, дал им честное слово дворянина, что не позже, как через год, явится в Ломбардию. Дело оставалось за малым, на войну нужны были деньги…

[Чарли]

История четвертая

И молодой король Франциск, и все его окружение грезило о подвигах в Италии. Дело оставалось за малым – в казне не было денег. Но за дело взялся ловкий и беспринципный канцлер Дюпра.

Чтобы не повышать прямые налоги, существенно облегченные в правление Людовика XII, прозванного в том числе за это добрым королем, канцлер предложил несколько косвенных методов.

Во-первых, корона стала брать в долг, но не у банкиров, а продавая частным лицам или общинам (в том числе церквям и монастырям) особые расписки, по которым кредитор получал регулярный доход. Обеспечивались выплаты налогами с города Парижа. Позже их так и стали называть «парижскими рентами». Расписки приобрели такую популярность, что их охотно принимали в качестве приданного, монастырских вкладов, наследства или просто в подарок. Правда, через несколько лет выплаты стали периодически задерживать, но все равно парижские ренты просуществовали еще лет двести.

Во-вторых, Дюпра предложил продавать… судейские должности. Такая практика существовала и раньше. Но в новое царствование масштабы стали поистине королевскими. В один день была создана целая палата в парижском парламенте (из 20 советников во главе с президентом), сильно увеличились окружные суды. За каждое назначение казна получила крупную сумму. Парламент протестовал, но тщетно. Король сам прибыл на заседание, чтобы зарегистрировать соответствующий эдикт.

Деньги на поход удалось собрать в рекордные сроки. И, не тратя времени, армия двинулась в Италию. Сплетники утверждали, что король выступил в поход не только за короной Милана, но и за прелестями итальянских красавиц.

Единственные горные проходы в Италию оказались заняты врагами, и французам пришлось создавать новый путь, то есть предпринимать дело неслыханной трудности и опасности. Но они не остановились перед этим: взрывали и буравили скалы, перебрасывали мосты через бездонные пропасти или, обвязавшись веревками, вбивали столбы и строили деревянные крытые галереи, чтобы провести пугающихся лошадей. И по этим мостам и галереям, висевшим в воздухе, сколоченным на живую нитку, прошла вся артиллерия и множество одетых в латы и кольчуги всадников. Но когда такой способ казался слишком опасным и боялись, что легкие сооружения не выдержат, тогда пушки на блоках спускали в бездны и потом с неимоверными усилиями вытаскивали на противоположные вершины.

На пятый день французская армия, перевалив через горы, была в Ломбардии. Она явилась так неожиданно, и переход, ею сделанный, был связан с такими сказочными препятствиями, что итальянцы едва верили своим глазам: уж не с неба ли свалились французы?

Савойя поспешила склониться перед завоевателями. Генуя признала французского монарха своим сюзереном. Единственным препятствием оставались швейцарские наемники, числившиеся непобедимыми. 13 сентября 1515 года произошла знаменитая Мариньянская битва, сразу увенчавшая Франциска лавровым венком. Благодаря ей на него обратила внимание вся Европа и он из короля-рыцаря сделался народным героем. Теперь его счастливые мать и сестра, а с ними и все соотечественники величали юного короля Цезарем, победителем швейцарцев. Побежденная Италия лежала у его ног, и, казалось, мечта его предшественников осуществилась. Милан был торжественно провозглашен владением французской короны. Управлять герцогством поручили коннетаблю де Бурбону, одному из героев Мариньяно.

Среди молодых офицеров, славно сражавшихся в той битве, был и мало кому известный лотарингский принц Клод, граф де Гиз. Он шел в бой под знаменами своего дяди – герцога Гельдернского.

Папа Лев X, видя себя совершенно беззащитным, готов был согласиться на какие угодно требования и уступки. Франциск становился истинным хозяином полуострова. Но он не понял выгод своего положения и не сумел ими воспользоваться. Вместо того чтобы прямо двинуться на Рим и Неаполь, которыми ему так легко было завладеть, король позволил уговорить себя не предпринимать больше ничего решительного и навсегда упустил случай укрепиться в Италии. Папа лично явился на встречу с королем в Болонью, окруженный целой свитой художников и артистов. Он совершенно очаровал Франциска, и не упустил возможности воспользоваться этим.

Канцлер Дюпра вступил в переговоры с двумя кардиналами относительно духовенства и уничтожения прагматической санкции. В итоге закон, согласно которому французская церковь провозглашалась автономной, не платила налоги в Рим и признавала высшей властью в Церкви Вселенский собор, был отменен. В соответствии с новоподписанным Болонским конкордатом, король получил право по своему усмотрению назначать епископов и аббатов. Теплые церковные местечки и доходы с тех пор стали обычной наградой для чиновников, царедворцев и их родичей. Одним из первых, кто воспользовался новыми возможностями короны, оказался, естественно главный французский переговорщик – канцлер Дюпра. Когда через год с небольшим он овдовел, то сразу принял сан и получил от благодарного короля сан архиепископа Санского, а потом, от Папы, шапку кардинала.

Парламент, Сорбонна, капитулы и многие клирики протестовали и просили короля изменить решение – «спасти свободу галликанской церкви». Но их возражения и упреки утонули в фанфарах триумфального возвращения на родину короля-победителя.

Испания признала поражение, заключив мир в Нуайоне. Империя продержалась на пару месяцев дольше, но в итоге брошенный всеми союзниками император Максимилиан Габсбург был вынужден пойти на мировую. Брюссельский договор признавал власть Франциска I над Миланом в обмен на отказ Франции от претензий на Неаполь.

[Чарли]

История пятая

Франциск I, нагостившись у итальянской знати, вернулся в свое королевство возмужалым, гордым и жаждущим удовольствий.

– Двор без женщин – что весна без цветов! – заявил юный король и разослал приглашения во все замки и бурги), предложив французскому дворянству пожаловать к нему с сестрами, женами и дочерьми. Все радостно отозвались на призыв Франциска и без сожаления променяли свои родовые хоромы на тесную комнатку в королевском дворце; свою однообразную, замкнутую жизнь – на шумное веселье придворных праздников.

Конечно, дамы при дворе были и раньше, но они не принимали того активного и непосредственного участия в придворной жизни, которое стало привычным в ХVI веке. Все они состояли на службе у своей государыни; она, взяв на свою ответственность дочерей лучших домов Франции, строго следила за их поведением, заботливо охраняя их доброе имя. Так было при Анне Бретонской и так же относилась к этому ее дочь, Клод. Однако Клод была слишком мало королевой, чтобы иметь хоть какое-нибудь влияние на то, что делалось при дворе.

Полновластной королевой была Луиза Савойская, герцогиня Ангулемская. Луизе было 39 лет, но из-за темперамента и подвижности своей она казалась гораздо моложе. Ей самой, как и Франциску, нравилась веселая и беззаботная жизнь, полная удовольствий и развлечений.

Прекрасные дамы, приехав из захолустья и получив значительную свободу действий, очень быстро осваивались при дворе, и происходило «вмешательство женского элемента». Времяпрепровождение и забавы стали несколько иными, чтобы женщины могли принимать в них участие. Постепенно складывается светское общество. Некоторые дамы держат салон – здесь, конечно, царствует женщина, здесь ведутся остроумные беседы и в недалеком будущем сосредоточится художественно-литературная жизнь страны. Доступ в это царство открыт каждому уму, каждому таланту; но формы, в которые отливаются ум и талант, должны быть отшлифованы, и тогда слова не оскорбят ничьего слуха, образы не осквернят ничьего воображения.

У Франциска I еще нет постоянной резиденции, и хотя Париж уже значится столицей государства, но король бывает в нем недолго. В сопровождении своего двора он перекочевывает из одного города или замка в другой. Марино Джустиниано, венецианский посол, рассказывает, что за четыре года, пока длилась его посольская служба во Франции, двор всегда путешествовал, нигде не останавливаясь более двух недель.

Вот как знаменитый скульптор Бенвенуто Челлини описывает в автобиографии одно из таких путешествий: «Мы следовали за двором со всевозможными приключениями. Королевский поезд требовал всегда больше двенадцати тысяч лошадей, потому что в мирное время, когда двор в полном сборе, в нем насчитывают восемнадцать тысяч человек. Иногда мы останавливались в местечках, где было всего-навсего два дома; тогда разбивались парусинные палатки, наподобие цыганских, и часто приходилось очень страдать в этих помещениях…»

Франциск I обладал безукоризненными манерами. Он требовал уважения к дамам и сам подавал тому пример, так как если им овладевало страстное желание, он не представлял себе, как можно силой ускорить победу. Привыкший в детстве жить вместе с двумя яркими личностями, матерью и сестрой, он ценил ум в женщинах так же, как их красоту, и не пренебрегал невинными разговорами с ними.
Франциск I, как говорил Брантом, «хотел, чтобы у всех дворян были любовницы, а к тем, у кого их не было, он плохо относился и считал их дураками, кроме того, довольно часто он спрашивал у того или у другого имя любовницы и обещал хорошо о них отзываться и оказывать им услуги».

Сам Франциск, по возвращении из Италии, одаривал своим внимание то одну, то другую красавицу. Но недалек был день, когда его сердцем безраздельно овладеет одна единственная Дама. Ею стала юная и прекрасная Франсуаза де Фуа.

Совсем юной она стала женой Жана де Лаваль де Монморанси, графа Шатобриан. Хотя она только еще начинала выходить из детства и ей шел всего двенадцатый год, красота девочки была столь законченной, что пленяла сердца. Она была хорошо сложена, а на прекрасном лице можно было заметить выражение гордости и мягкости одновременно. Густые черные волосы оттеняли белизну кожи. Помимо внешних данных, у девочки был тонкий ум и начинавший уже проявляться здравый смысл, сделавший ее со временем самой редкой и самой красивой женщиной века.

Брак Франсуазы, кажется, не был продиктован никакими политическими мотивами. Сеньор Шатобриан просто сильно влюбился в эту девочку, которой в возрасте, когда еще играют в куклы, предстояло стать его женой. Влюбленность его была такова, что от женитьбы он ждал не столько плотских утех, сколько самых невинных радостей. Через несколько дней после обручения Жан де Лаваль покинул двор и вместе с Франсуазой поселился в родовом поместье в Шатобриане.

Десять лет Жан и Франсуаза жили спокойно и счастливо. Устраивали балы в замке и празднества на открытом воздухе, которые заканчивались иногда благополучно, а иногда и скверно, в зависимости от характера приглашенных, на что и намекает Брантом, когда пишет: «То был настоящий двор любви, и гости упивались любовью, разбредаясь по самым укромным уголкам леса».

О красоте юной графини говорили далеко за пределами Бретани. И вот однажды кто то рассказал о госпоже де Шатобриан Франциску I. Король сразу насторожился и пожелал немедленно увидеть это чудо.

Жан де Лаваль был, без сомнения, несколько удивлен, когда получил от короля письменное приглашение приехать ко двору со своей женой. Человек недоверчивый и ревнивый, он ломал себе голову над тем, что могло скрываться за этим неожиданным приглашением, и, чтобы выиграть время, ответил, что Франсуаза так дика и нелюдима, что не решается предстать ко двору.

Тогда пришло второе письмо, более настойчивое. Тут бедный муж забеспокоился. Он хорошо знал репутацию своего суверена, и у него появилось предчувствие того, что должно случиться. Желая бороться до последнего и оттянуть насколько возможно встречу Франсуазы и Франциска, он решил отправиться в Блуа один.

Его появление при дворе было достойно отпраздновано, но король выразил крайнее огорчение тем, что не видит у себя мадам де Шатобриан. Жан ответил, что Франсуаза предпочитает одиночество и избегает света.

– Вот уже десять лет, сир, она живет со мной в нашем старом замке и совершенно утратила навыки пребывания при дворе.

– Это ваша вина, – ответил король, смеясь. – Нельзя запирать жену дома, особенно если она хороша. Чтобы вы искупили свою вину, вам следует убедить ее приехать сюда, где она сможет развлечься и где красота жены сделает вам честь.

Жан де Лаваль притворно согласился.

– Я обязательно напишу ей.

Однако, как рассказывает Антуан Варийа, Жан придумал «способ уклониться от назойливости короля, не отказываясь от возможности затребовать жену к себе, когда он сам пожелает». Перед отъездом из Шатобриана Жан заказал два одинаковых кольца, одно из которых он дал Франсуазе со словами:

– Если я попрошу вас приехать в Блуа, но не вложу в письмо кольцо, которое беру с собой, отвечайте учтиво, что вы нездоровы, даже если на словах я буду очень настойчив.

Франсуаза обещала исполнить просьбу. Итак, Жан написал жене длинное письмо, дал его прочесть королю и отправил, не вложив в него кольцо. А Франциск I уже потирал руки от нетерпения. Но через несколько дней пришел ответ, в котором послушная Франсуаза сообщала, что не может покинуть имение.

Эта проделка повторялась трижды, приводя короля в неистовство. Он находил, что красавица что то уж чересчур робка. Жан де Лаваль, напротив, каждый раз вздыхал с облегчением и надеялся, что скоро вернется к своей женушке, сохранив честь. Однако радость так ослепила его, что он совершил непоправимую ошибку. Ему почему то не терпелось похвастаться своей ловкой выдумкой, и он не придумал ничего лучше, как сообщить о ней камердинеру. Это его и погубило.

Набитый золотом кошелек от некоего вельможи, решившего помочь королю в завоевании красавицы, не только развязал слуге язык, но и поспособствовал тому, что заветное кольцо оказалось в руках лучшего королевского ювелира. В тот же вечер король попросил ничего не подозревающего графа написать супруге еще одно письмо. Но на этот раз оно отправилось в Бретань с королевским гонцом. За первым же поворотом он остановился, вложил в пакет точную копию украденного кольца и тем же вечером явился в Шатобриан. Увидев драгоценность, Франсуаза, послушная жена, наспех собрала свои вещи, уселась в носилки и отправилась в Блуа так быстро, как это было возможно…

Очень скоро Жан де Лаваль получил назначение королевским наместником в Бретань, а очаровательная Франсуаза заняла место подле короля, став почти во всем, кроме титула, истинной королевой. Молодой монарх был окрылен любовью: ночами писал своей избраннице, а вечерами устраивал самые изысканные празднества. И когда прекрасная крепость пала – Франциск был на вершине счастья.

Королевские милости сыпались как из рога изобилия. Пока Жан де Лаваль улаживал королевские дела на очень почетной, но далекой от столицы должности в Бретани, родичи его жены делали головокружительные карьеры. Старший брат Франсуазы – виконт Лотрек – стал маршалом Франции, наместником короля в Гиени, а потом сменил в Милане коннетабля Бурбона. Два других брата, Лекен и Леспар, тоже получили высокие и доходные посты.

Взлет юной и ослепительно прекрасной графини был столь стремителен, что вызвал беспокойство у всесильной матери короля. Луиза Савойская не намерена была терпеть соперничества…

[Чарли]

История шестая

Между тем, настал 1519 год. 11 января неожиданно скончался Максимилиан Австрийский, оставив вакантным имперский трон. Франциск I тут же выставил свою кандидатуру против Генриха VIII (который, впрочем, вскоре отказался от этого намерения) и короля Испании Карла. В течение многих недель он грезил о короне, которая позволила бы ему восстановить империю Карла Великого, стать властелином Европы, повелителем мира.

Французские послы обещали курфюрстам три миллиона ливров, если императорская корона достанется Франциска I. Князья-избиратели деньги брали с удовольствием и обещали в ответ золотые горы. Франция предвкушала победу, а чтобы усыпить бдительность соперника, король слал в Мадрид письма с заверениями в дружбе. Но, увы. Когда дело дошло до голосования, курфюрсты предпочли близкого себе по крови и воспитанию. На трон Священной Римской Империи под именем Карла Пятого был избран испанский король (в собственном королевстве считавшийся чужаком, так как воспитывался во Фландрии) и Франциску I пришлось пережить крушение своей мечты.

Желая реванша, французский монарх ринулся в объятия давнего противника – Англии. Он искал союзников против Карла Габсбурга. И тут очень кстати пришлось предложения английского канцдера, кардинал Уолси, провести встречу двух королей. Для переговоров Генрих VIII высадился на континенте и разбил свою ставку в Гине, что в провинции Артуа. Франциск определил своей резиденцией соседний городок Ардр.

Король Франции отправился из Парижа в Артуа в сопровождении двух пышно разукрашенных носилок, в одной из которых была королева, в другой – Франсуаза, счастливая и страшно довольная всем происходящим.

После четырехдневного путешествия королевский кортеж достиг обширной равнины, на которой уже были установлены триста шатров из затканной золотом и серебром материи. Весь этот лагерь представлял собой грандиозное зрелище. Настоящие дворцы, только из ткани, образовали целый сказочный город, который точно из под земли вырос. Между этими воздушными сооружениями прохаживались французские сеньоры, которые, желая поразить Генриха VIII, разоделись так пышно, что, по словам историка, несли «у себя на плечах свои мельницы, леса и луга».

В свою очередь, английский король, прибывший в сопровождении пяти тысяч человек и трех тысяч лошадей, приказал соорудить на скорую руку некую легкую конструкцию, которая очень удачно была покрыта гигантскими полотнищами разрисованного холста, что создавало впечатление великолепного замка. Под лучами июньского солнца шатры, в которых куски ткани были скреплены золотыми нитями, а на вершинах трепетали знамена и штандарты алого цвета, являли собой ослепительное зрелище.

Обе стороны пытались перещеголять друг друга в роскоши. Очевидцы позже прозвали это событие Полем Золотой Парчи. Обе казны оказались буквально опустошены этим бесконечным праздником тщеславия. Покрывать долги, сделанные на этой встрече обоим королям пришлось несколько лет…

И вот наступил момент первой встречи двух королей. Франциск I, в белом одеянии с золотым поясом, в золоченой обуви, в маленькой шапочке с развевающимся султанчиком, приветствовал Генриха, одетого в пурпурный камзол и увешанного драгоценностями с головы до ног. Оба суверена расцеловались по обычаю того времени. И делали они это с таким жаром, что лошадь английского короля, испугавшись, отступила назад.
Один шатер, возвышавшийся над всеми остальными, специально предназначался для обмена церемониальными приветствиями обоих королей. Его внутреннее убранство состояло из ковров, роскошных тканей и драгоценных камней.

Франциск, Генрих, королева Клод, Луиза Савойская и госпожа де Шатобриан вошли в него в сопровождении двух британских и двух французских сеньоров. Не успели войти, как оба короля снова принялись обниматься и целоваться. Затем Генрих поприветствовал дам, окружавших Франциска.

Немного смущенный всем этим великолепием, английский король достал из кармана заранее написанный текст короткой речи, но на ходу ему пришлось кое что изменить, чтобы не оскорбить Франциска, а возможно, и Франсуазу, по лицу которой было отчетливо видно, как она гордится своим любовником. Послушаем Флеранжа, который присутствовал на встрече и так описывает эту сцену: «Он начал речь со слов „Я, Генрих, король (он хотел сказать «Франции и Англии», эту претензию английские монархи все еще заявляли)… Я не стану произносить этих слов, раз вы здесь находитесь, иначе получится, что я лгу». И потом произнес: «Я, Генрих, король Англии»...

Многие дни, несмотря на всевозможные демонстрации дружеской расположенности, англичанин и француз были все время настороже. Эскорты, сопровождавшие суверенов во всех их перемещениях, должны были иметь одинаковую численность, а расстояние, на которое они могли приближаться, вымерялось с точностью до шага. Флеранж дал нам представление о степени доверия, царившего в лагере, рассказав, как однажды вечером Генрих VIII был приглашен к столу королевы Клод. Он согласился, но настоял, чтобы в это же время Франциск I отправился на обед к королеве Англии. И историк делает вывод: «Таким образом они оба оказывались заложниками друг друга».

Но очень скоро все эти предосторожности утомили Франциска I, и однажды, встав пораньше и прихватив с собой двух дворян и пажа, он набросил на плечи испанский плащ и галопом помчался к замку в Гине, где находился Генрих. Подъехав к подъемным воротам, он сообщил растерянным часовым, кто он, и спросил, где сейчас находится его брат, король Англии.

Лучники ответили, что Генрих еще спит.

– А где находится его спальня?

Один стражник указал, где расположены апартаменты короля, и Франциск, оставив своих спутников, отправился до помещения, из которого доносился громкий храп. В комнате на огромной кровати спал Генрих VIII. Несколько мгновений Франциск с улыбкой разглядывал спящего, потом тихонько потянул за рукав ночной рубашки. Генрих проснулся и на какой то миг испытал ужас, узнав короля Франции. Сев на кровати, он поискал глазами шпагу, но поведение Франциска его успокоило, и он произнес с облегчением:

– Брат мой, вы сыграли со мной самую замечательную шутку, какую когда либо один мужчина проделывал с другим, и тем самым оказали мне доверие, которое и я должен иметь к вам; что касается меня, то с этого момента я ваш пленник и во всем вам доверяюсь.

И в доказательство того, что шутка им принята, он снял с шеи ожерелье стоимостью в пятнадцать тысяч золотых и преподнес его Франциску I. Но король Франции предвидел такой случай. Он достал из кармана редкой красоты браслет, стоивший более тридцати тысяч золотых.

– Он ваш, брат мой. Именно чтобы подарить его вам, я и прибыл к вам в столь ранний час.

Несколько следующих дней прошли в бесконечных увеселениях. Пресытившись, наконец, турнирами, пирами, игрой в мяч, бесконечными переодеваниями и борьбой врукопашную (в схватке французский монарх вышел победителем), короли решили распроститься. Франциск уезжал в Париж в полной уверенности, что ослепленный богатством и великолепием Франции, Генрих VIII не откажется от союза против императора…

[Чарли]

В заглавное сообщение добавлен файл с кратким описанием большинства персонажей.

[Ralph]

У меня не качает.

[Arenor]

Дражайший брат, я вам файл, а вы мне бургундию?

[Heruer]

У меня не качало при нажатии левой кнопкой.
Помогло простое решение: правой кнопкой мыши - далее сохранить как.

[Bellfigor]

Однако, «учтивости» братского народа становятся Франции все дороже и дороже.

(Файл по ролям (Совершенно бесплатно)

Сообщение отредактировал Bellfigor - Вторник, 21-oe Января 2014, 13:18

[Ralph]

Сир, Бургундия не склонит выи.
Короче, пацаны не поймут.

Празднование ДР мастера плавно перетечет в мое. Рассчитывайте печень. С 0.00 я намерен по ней в месте с вами ударить.

И для заинтересованных: свой ДР я только там праздную. Отдельно в этом году не собираю. Все скромно.

Сообщение отредактировал Ralph - Вторник, 21-oe Января 2014, 16:44

[Чарли]

История седьмая. Министрам на заметку

Великолепие и роскошь Поля Золотой Парчи подействовали на Генриха VIII крайне отрицательно. Его самолюбие было сильно задето, и даже после отъезда Франциска он никак не мог успокоиться. Поэтому когда новый император Карл Пятый явился в Гравелин с визитом, его делу сопутствовал быстрый успех. Через три дня между двумя монархами был заключен союз.

Неприятности подстерегали короля Франции и с другой стороны. Луиза Савойская, ревнующая к графине Шатобриан, решила, что настала пора действовать. Однако зная характер сына, она понимала, что прямая атака на фаворитку не имеет смысла. Зато при дворе стали ходить слухи, что прекрасная Франсуаза, одаривает своими ласками не только короля, но и адмирала Бонниве, его давнего друга и столь же известного ловеласа.

Впрочем, вскоре у обеих дам нашлись поводы для волнения посерьезней. 6 января 1521 года, в праздник Крещения, Франциск I обедал у матери в Роморантене, когда ему сообщили, что графу Сен Полю, у которого в доме собрались гости, достался кусок крещенского пирога с запеченным в него бобом, и, как говорят в таких случаях, граф стал «бобовым королем». Король сделал вид, что возмущен:

– О, у меня еще один коронованный соперник! – воскликнул он. – Пойдем, скинем его с трона.

И не закончив обеда, Франциск вместе с компанией друзей отправился на штурм дома, где жил «бобовый король». Снег падал крупными хлопьями. Тут же начали лепить снежки и швырять их в окна Сен Поля. В ответ на это молодой граф и его гости забросали врагов яблоками, грушами и яйцами. Шумное и веселое сражение длилось довольно долго. Внезапно темноту ночи разорвала вспышка огня, и Франциск I с криком рухнул на снег. Один из гостей Сен Поля, захмелевший больше других, использовал в качестве снаряда выхваченное из камина горящее полено и попал в голову короля Франции. Доставленный в дом к матери, Франциск в течение нескольких дней был «на грани смерти, и слух о его кончине уже начал ползти по Европе». И все таки он выжил. Но Луиза страшно перепугалась за сына, и был момент, когда ей казалось, что все кончено.

Это странное происшествие, однако положило начало новой моде, сделавшейся впоследствии типичной для XVI века: мужчины стали очень коротко стричься и носить бороду. Дело в том, что по настоянию врачей Франциску пришлось срезать свои длинные кудри и к тому же «отпустить бороду, чтобы скрыть обезобразившие лицо многочисленные следы ожогов». Все придворные тут же начали ему подражать. Теперь повсюду можно было встретить только бритоголовых и бородатых. Увлечение достигло такой степени, что язвительный Клеман Маро не упустил случая в своих эпиграммах и пасквилях поиздеватиься над бородачами.

После того как угроза жизни Франциска I миновала, Луизе Савойской снова пришлось терпеть посещения м м де Шатобриан, которая часто навещала в Роморантене выздоравливающего короля. И снова в ней начала закипать ревность, и она искала повода, чтобы раз и навсегда избавиться от фаворитки.

Напомним, что Франциск I, чтобы понравиться своей любовнице, назначил ее старшего брата, виконта де Лотрека, губернатором Миланского герцогства (чем кстати, серьезно обидел коннетабля де Бурбона, без объяснений отозванного во Францию). А защищали Милан швейцарские наемники, сражавшиеся исключительно при наличии оплаты.

И вот в 1521 году Лотрек затребовал из казны срочно четыреста тысяч экю, «без которых, – говорил он, – невозможно продолжать защищать герцогство». Король немедленно отдал приказ своему суперинтенданту по финансам Жаку де Бону, сеньору де Самблансе, отправить деньги маршалу. Но в тот же день Луиза явилась к казначею и «от имени короля» потребовала у него четыреста тысяч экю, мотивируя это тем, что необходимо погасить срочные долги. Почтительный Санблансе, нисколько не усомнившись в ее праве, выдал ей требуемую сумму.

Напрасно маршал Лотрек ждал от короля обещанных денег. Очень скоро наемники отказались воевать за спасибо и Милан был потерян. Маршал явился в Лион, где тогда находился сильно раздраженный король – до него уже дошли слухи о происшедшем.

Король принял де Лотрека очень сурово, чем окончательно расстроил его.

– Отчего, сир, вы смотрите на меня так сердито?

– У меня для этого есть очень серьезный повод, – сказал король сухо, – ведь вы не смогли сохранить принадлежавшее мне герцогство Миланское.

Что было дальше, рассказывает Мартин дю Белле: «Сеньор де Лотрек ответил государю, что герцогство потерял не он, а Его Величество, потому что сколько раз он предупреждал, что если ему не пришлют денег, то никаким приказом не удержать в повиновении жандармерию, которая за полтора года службы не получила ни денье».

– Я послал вам четыреста тысяч экю, – возразил король.

– Никогда я не получал подобной суммы, – ответил де Лотрек.

Тогда пригласили Самблансе, который признал, что получил приказ отправить четыреста тысяч экю маршалу, «но когда указанная сумма была готова к отправке, мадам регентша, мать Его Величества, забрала поименованные четыреста тысяч, и он может это немедленно доказать».

«Разгневанный тем, что по ее вине лишился сказанного герцогства, король решительным шагом направился в комнату упомянутой дамы; никогда бы он не подумал, что она может забрать деньги, предназначенные на поддержание его армии. Она не призналась в содеянном, и был вызван сеньор Самблансе, который настаивал на том, что говорит правду; тогда она сказала, эти деньги – часть ее доходов, которые она давно отдала на хранение сеньору Самблансе, а он утверждал обратное. Для разрешения этого спора были назначены специальные комиссары…»

В конце концов госпожа Шатобриан защищала своего брата с таким усердием, что король прислушался к ее доводам и вернул свое расположение Лотреку. А вот Самблансе повезло меньше. Несмотря на то, что он подал в отставку, Луиза Савойская не забыла обиды. В течении нескольких лет королю то и дело подбрасывали жалобы на бывшего казначея. В итоге он оказался на скамье подсудимых. И через несколько лет после злосчастной истории с миланскими деньгами его все-таки признали виновным и отправили на виселицу в Монфокон по обвинению во взяточничестве и растратах. Самблансе, которому шел семьдесят второй год, был доставлен к месту казни верхом на муле. До последнего мгновения он сохранял достоинство и самообладание.