Помощь - Поиск - Пользователи - Календарь
Полная версия: Банда кислевитов
Ролевые игры в Беларуси > Настольные Игры > Wargames > Турниры и кампании > Кампании по Мордхейму
Алвари
В меру таланта (или его отсутствия) художественные отчёты о похождениях казаков в Мордхейме smile.gif

История банды
Атаман застыл, погружённый в свои мысли, завороженный пляской языков пламени. Из темноты, окружающей стоянку, бесшумной тенью явился огромный зверь и, шумно чихнув, ткнулся холодным носом в ухо старому воину. Тот запустив руку в косматую медвежью шерсть, и косолапый запыхтел от удовольствия. Медведь отличался скверным нравом, утробным рычанием встречая любого, кто подходил к нему слишком близко. Кроме, разве что, медвежьего пастыря. Однако к атаману он питал совершенно неясную окружающим привязанность. Зверь, мгновение назад расслабленно урчащий, вдруг замер и напрягся, вглядываясь в недоступную человеческому глазу темноту. Убедившись, что приближающийся не является угрозой, он фыркнул и направился прочь, в сторону костра, где расположился его хозяин.
Увидев, что зверь ушёл, подошедший к огню есаул вздохнул с облегчением: он чувствовал себя спокойно рядом с медведем только в случае, когда тот был в компании с медвежьим пастырем. Опустившись на корточки, есаул выставил руки вперёд, грея их над пламенем, и, поколебавшись, спросил:
- Василий Николаевич, может, всё же расскажете, зачем нам нужно в проклятый город?
Атаман устало закрыл глаза, и память в тысячный раз отбросила его назад, в ту страшную ночь.

Нежить, ворвавшаяся в станицу смяла сопротивление казаков, задавив их числом. Лишь на площади в центре станицы, возле камня-обелиска, воздвигнутого в честь Урсуна в незапамятные времена, горстка выживших воинов под его началом, кольцом окружив немногих спасшихся женщин и детей, испуганно жмущихся друг к другу, отражала атаки восставших мертвецов. Их гибель была делом времени, и cпустя мгновение после того, как к нему пришла эта мысль, клинок атамана застрял в гниющем теле зомби. В отчаянии пнув падаль, старый воин освободил клинок, но мгновений промедления хватило врагам, чтобы навалиться на него со всех сторон.
С удивлением он обнаружил себя живым. Полдюжины мертвецов удерживали его, крепко прижав к земле. Однако спустя мгновение он позавидовал погибшим: из окружающей площадь тени шагнул некромант. Старого воина ждала участь в сто раз хуже смерти. Внезапная и ужасная догадка поразила его. Обернувшись, насколько это позволяли тиски захвата, атаман застонал: среди выживших оказалась его кровинушка, его ненаглядная дочь. Некромант проследил этот взгляд.
- Твоё дитя... - прошипел проклятый колдун, - хочешь спасти его? Мне как раз нужен помощник... Тот, кто прольёт кровь на этот камень.
Некромант кивнул в сторону обелиска, и пара скелетов подтянули к нему ребёнка.
- Пролей кровь! И я отпущу её...
Старый воин почувствовал, что сжимающая его мёртвая хватка слабеет. И вот он стоит перед обелиском с ножом в руках, склонившись над чужим ребёнком. Дмитрий. Ему всего десять зим. Он не плачет, лишь закрыты глаза и вздрагивают плечи. Он готов к смерти. Неужели он и правда думает, что старик пойдёт на предательство, на сделку с врагом?
Некромант стоит далеко, окружённый кольцом живых мертвецов. Ритуальный клинок его прижат к горлу дочери старого солдата. Ножом его не достать. Но этого и не нужно. Рука атамана взметнулась, словно пружина, и из потайного кармана в ладонь скользнул пистоль, и спустя мгновение спокойное торжество в глазах колдуна сменилось ужасом.
Грянул выстрел, и некромант откинулся назад... но устоял. Спустя мгновение он выпрямился. Половина лица его была изуродована картечью, половина - безудержной яростью. Он пережил этот выстрел. Всё пропало.
- Смотри, что ты наделал, старый дурак, - прошипел он.
И лезвие скользнуло по горлу девушки. Она выскользнула из рук колдуна и упала в пыль, захлёбываясь собственной кровью. Мир перестал существовать.
- Прикончите всех, - бросил колдун, растворяясь в клубах чёрного дыма.
Однако его приказу не суждено было исполниться. Из темноты с рёвом вырвался первобытный кошмар, расшвыривая нежить. Когти огромного медведя рвали мёртвую плоть, словно бумагу, и она тут же сгорала в ярком белом пламени. Несколько мгновений спустя всё было кончено, а на месте грозного зверя предстал крепкий бородатый мужчина с покрытым морщинами лицом, волосатыми руками и густой копной волос, одетый в одну лишь набедренную повязку.
- Пойдём со мной, воин, - негромко позвал он атамана за собой, - нам нужно поговорить...


Атаман открыл глаза - и воспоминание вновь развеялось.
- Хорошо, Андрей, я скажу тебе. Всё дело в Алёне. Отец Медведей обещал вернуть её, если я кое-что для него сделаю. К сожалению, большего я пока не могу сказать.
Есаул побледнел. С гибелью дочери атамана жизнь, казалось, потеряла всякий смысл. Она была всем для него. Так же , как и для отца.
- Я готов, Василий Николаевич. Даже если это будет стоить мне жизни. Я пойду за вами, куда скажете...

Выбор локации для первого боя
- В проклятый город мы попадём через Восточные ворота, - после некоторого раздумья объявил атаман.
- Может, через Южные лучше будет, там, где кладбище, Василий Николаевич? – в глазах есаула появился хищный блеск, - Заодно и дюжину-другую мертвяков порубим!
- Нет, Андрей.
Кто-то из бойцов, слышавших разговор, раздосадовано хмыкнул, один из отроков – Димка, кажется, - шумно и с облегчением вздохнул. Слишком свежи были его воспоминания о той страшной ночи, не переборол он ещё своего страха перед нежитью.
Видя, что есаул разочарованно понурил плечи, атаман решил пояснить свой выбор:
- Андрей, нас сейчас слишком мало, чтобы с нежитью сечься. Не хочу я терять бойцов. Восточные ворота – самый безопасный вход. Кроме того, даже там можно будет найти что-то полезное. А в городе мы должны встретиться с моим другом. Человек он лихой и рисковый, но надёжный. Промышляет продажей разных диковин, что в городе найдёт. За звонкую монету Иван снабдит нас оружием и людьми.
На том и порешили.


Первая кровь
- Батька, я что-то видел, зуб даю! – в очередной раз встрепенулся отрок.
- Остынь, малец, - шикнул на него один из стрельцов, снабдив для верности слова подзатыльником.
Они пришли в проклятый город самым безопасным путём. Однако фраза «самый безопасный» в отношении Мордхейма значила лишь чуть меньшую, чем в остальных случаях, вероятность сгинуть, но нисколько не безопасность в исконном смысле этого слова.
Вернувшийся из разведки отрок доложил, что совсем недалеко, всего в паре кварталов отсюда, отряд гномов сошёлся в схватке с зеленокожими.
- Мало того, на стороне орков бился великан! Такой огроменный! – сбиваясь от волнения, докладывал разведчик.
Переглянувшись с есаулом, атаман вынес вердикт:
- Не наш бой! Нормальные герои, как говорится…
И отряд двинулся в обход, тщательно стараясь быть незамеченным. И всё же людей не покидала тревога. То и дело в тенях мелькали силуэты, заметные лишь боковым зрением и исчезающие, стоило только обернуться в ту сторону, чтобы попытаться внимательнее их рассмотреть. Когда один из отроков, запнувшись, испуганно вскрикнув, скатился в какую-то яму, весь отряд ощерился оружием. Однако в этот раз тревога оказалось ложной: мальчишка всего лишь зацепился за какой-то камень. Выбравшись из ямы, оказавшейся полузасыпанным подвалом какого-то разрушенного дома, он подошёл к атаману:
- Смотрите, батька! – сказал он, протягивая к старому воину ладони, - Похоже на ту штуку, которую вы говорили искать!
В ладонях лежал странный камень: крупный зелёный кристалл причудливой формы, практически не отражающий света. При виде этого предмета глаза атамана зажглись радостью, и он, обернув руки платком, выхватил из ладоней мальчишки камень, отправив в свою сумку.
- Никогда больше не бери проклятый камень пустой рукой, Димка! – неожиданно сердито сказал атаман и, смягчившись, добавил: - Держи! Заслужил…
Блеснув на солнце, в ладонь парня упала золотая монета, и, провожаемая алчными взглядами остальных бойцов, скрылась в его мошне.
Пожалуй, это было ошибкой: продвигаясь дальше, члены отряда больше посматривали себе под ноги, чем по сторонам, забыв про странные тени, мелькающие вокруг, и даже Туча не обращал внимания на то, что его питомец начал тревожно оглядываться, шумно втягивая носом воздух. И это едва не стоило жизни другому отроку: пущенная откуда-то сверху стрела отбросила его на землю.
Туча метнулся к парню и, не думая о своей безопасности, оттащил того за угол.
- Ну и крепкая же у тебя черепушка, малец, - хмыкнул он, тормоша, к счастью, лишь оглушённого отрока, отделавшегося рассечённой кожей на лбу.
Воины мгновенно забыли о возможных сокровищах, сокрытых в пыли у них под ногами и рассыпались, двигаясь от укрытия к укрытию, чтобы не стать жертвой невидимых пока что стрелков.
Град арбалетных болтов не стихал, однако алчность, затмившая разум людей и сделавшая их неосторожными, уже сменилась прежней собранностью и осмотрительностью опытных бойцов.
Подбираясь всё ближе и ближе, они наконец-то увидели, кто им противостоял: высокие и худые фигуры с мертвенно бледной кожей, исполненные изящества хищных птиц. Их движения были столь быстры, что становились размытыми. Пожалуй, даже самые ловкие акробаты из мира людей не смогли бы двигаться с такой нечеловеческой грацией.
И всё же их совершенные движения не рождали в душах воинов восхищения. Лишь обжигающую ненависть, знакомую жителям Кислева, сотни лет сражающихся со врагами рода людского. Эти существа, славящиеся своей жестокостью, были знакомы атаману и есаулу. Тёмные эльфы…
Воины упорно двигались вперёд, прижимаясь к стенам и прячась за любыми возможными укрытиями пока, наконец, их осторожность не была вознаграждена. Подойдя на дистанцию, достаточно близкую для стрельбы, одновременно они вскинули короткие луки, и фигура, замершая на втором этаже руин с арбалетом, охнула и осела на пол.
Рядом в окне мелькнул силуэт, подсвеченный странным фиолетовым пламенем.
- Ведьма, - вскрикнул есаул, - указывая туда.
Один из стрельцов среагировал мгновенно: стрела, выпущенная навскидку, метнулась к цели, но несмотря на то, что атаман мог бы поклясться, что она нашла свою цель, фигура в окне лишь пошатнулась и спешно отпрянула назад, в темноту брошенного дома.
Из переулка впереди с диким рёвом бросился вперёд медведь. Атаман на мгновение замер, любуясь огромным зверем. Тот представлял одновременно ужасное и величественное зрелище, однако тёмные эльфы не дрогнули, и сразу трое встало на пути медведя. Тонкие фигуры их изгибались, словно в танце, уворачиваясь от неистовых атак зверя. Ответные удары их не пробивали толстой шкуры, однако приводили медведя в ещё большее бешенство. Понимая, что вырвавшегося вперёд косолапого нужно выручать, кислевиты бросились вперёд, забыв о собственной безопасности, и атаман едва не поплатился за свою беспечность: замершие на крыше нелюди разом разрядили в него свои скорострельные арбалеты.
Старого воина бросило наземь, и в глазах есаула, испугавшегося за старика, мелькнул страх: что будет, если сгинет? Так нелепо… Однако мгновение спустя атаман оказался на ногах, и из-под разорванного кафтана блеснула металлическим плетением воронёная кольчуга. Лицо эльфа-стрелка, увидевшего, что стрелы не принесли вреда его врагу, искривилось гримасой ненависти и разочарования. Бросив взгляд на поле боя, он что-то прошипел своим сородичам, и они, вспышкой колдовской вспышкой заставив медведя отшатнуться, бросились врассыпную, волоча двоих изрядно покалеченных зверем сородичей, и словно по волшебству растворились в тенях, оставив раздосадованных кислевитов, жаждавших обагрить клинки кровью чужаков, ни с чем. Чуть позже, когда бойцы отряда осознали, что они миновали ворота, досада сменилась удовлетворением, а радости добавила довольно богатая добыча, найденная в подвалах дома, где были встречены тёмные эльфы.
Позже, сидя в удивительно хорошо сохранившемся кресле во внутреннем дворике дома, избранного отрядом в качестве временной базы, есаул думал о том, что увидел сегодня.
Что это за броня, способная выдержать арбалетный болт, пущенный почти в упор? И как куски этого странного камня помогут вернуть к жизни Алёну? – размышлял Андрей, - Похоже, наш атаман полон сюрпризов…
Алвари
Квартал "Селёдка" Бой второй

Руины, окружающие отряд, навевали на людей неясную и скребущую души тоску. Селёдка, как называли местные Ульриканский квартал, до постигшего Мордхейм лиха была излюбленным местом поселения уроженцев Кислева, что не могло не сказаться на архитектуре и атмосфере этого места. Однако некогда богато украшенные строения ветшали и разрушались, то здесь, то там сохраняя, впрочем, элементы декора и орнаменты, столь близкие сердцу господаревых подданных. Гнетущая атмосфера смерти и запустения давила на людей, словно тяжкая ноша, наталкивая на мысли о далёком доме. Однако это место было не случайно выбрано целью для следующей вылазки. Прибившийся к отряду казак из местных божился, что где-то здесь была спрятана святая реликвия, и чутьё подсказывало атаману, что он говорит правду. А уж чутью Иван Николаевич последнее время научился доверять. Есаул, посвящённые во все тонкости планируемой вылазки, вопросов не задавал, а остальные бойцы, казалось, просто наслаждались возможностью размять кости.
Первым опасность как всегда заметил отрок - Димка.
- Батька, там кто-то есть! Большие да зелёные… - негромко произнёс он, указывая вперёд. Там, двух кварталах впереди, возле одного из брошенных домов копошились, шумно переругиваясь, крупные и сутулые существа.
- Глазастый чёрт! – подумал про себя атаман.
Отправив большинство отряда обшаривать окрестные дома в поисках заветной реликвии, атаман в сопровождении Андрея, Тучи, пары стрельцов и медведя двинулся вперёд, готовый, в случае чего, дать отпор мародёрствующим уродцам.
Неожиданно из ближайшего дома выскочил отрок. Судорожно сжимая в руках какой-то предмет, он со всех ног рванул к атаману, бешено вращая глазами. Выглядело он столь безумно, что атаман и есаул, переглянувшись, потянулись к пистолетам. Однако мгновение спустя его поведение стало понятно обоим: вслед за ним из дома выскочила свора существ, которые, похоже, раньше были обычными сторожевыми псами. Теперь же назвать этих тварей собаками не поворачивался язык. Шипя и завывая, они бросились вдогонку за потревожившим их человеком. Два выстрела прогремели одновременно – и два изменённых Мордхеймом пса рухнули замертво, однако остальная свора, похоже, совершенно не испугавшись гибели своих собратьев, яростно набросилась на ощетинившихся саблями казаков.
Хуже было то, что копошащиеся впереди существа, услышав выстрелы, с характерными криками стремглав бросились навстречу. Отбиваясь от неожиданно настойчивой своры бешеных псов, есаул улучил момент и присмотрелся к незнакомцам внимательнее.
- Орки! – сквозь зубы процедил Андрей, и добавил, бросив взгляд на возвышающуюся даже среди зеленокожих фигуру: - И тролль с ними!
- Только их ещё не хватало…
Однако то, что произошло дальше, напоминало фарс. Из окрестных домов наперерез оркам метнулись тени, потревоженные гортанными криками этих существ. В итоге зеленокожие оказались в той же передряге, что и кислевиты, окружённые со всех сторон одичавшими стаями голодных псов. Лишь троллю удалось прорваться к отряду кислевитов, да и то, с большего, потому, что ослеплённый яростью великан просто проигнорировал полдюжины повисших на нём собак. Однако на пути у тролля встал достойный противник. Поднявшийся на задние лапы медведь возвышался даже над громадной тушей великана, и два гиганта сошлись в схватке, безучастные к творящемуся вокруг хаосу.
Старательно орудуя саблей, атаман подивился живучести и настойчивости псов: раны, что с лёгкостью прикончили бы обычную собаку такого размера, лишь вызывали в них ещё большую ярость и исступление, а потери стаю, похоже, совершенно не заботили. Осознав, что дела у бойцов довольно плохи, да ещё и медведю, похоже, приходилось очень туго, Василий Николаевич решил, что пора убираться, пока не стало слишком поздно. Стрельцы, повинуясь приказу, стали разбрасывать вокруг подожжённые коробки с порохом, и вскоре всё вокруг затянуло плотным удушливым дымом. Все понимали, что подобное расточительство позднее дорого обойдётся отряду, потому и тянули до последнего, однако иного выбора, похоже, не оставалось. Дым и яркие вспышки пламени, к счастью, позволили отогнать собак достаточно далеко, чтобы кислевиты могли сбежать, с трудом отогнав тролля от раненого медведя.
Позже, расположившись в своём убежище, вычищая и перевязывая хоть и не слишком опасные, но многочисленные раны, отчаянно споря и в шутку переругиваясь, бойцы отряда решили, что вылазка, пусть и закончившаяся бегством, прошла удачно: предмет, вытащенный Шилом из дома, оказался именно той реликвией, поиск которой и был главной целью. Да и другой добычи собрали немало. И пусть люди шли за атаманом в проклятый город из-за чувства долга и иных благих побуждений, но вид золота, перетекающего в их мошны по итогам дележа добычи, приободрил и взбудоражил бойцов. Что касается раненого медведя, то местный казак, чувствуя, похоже, некоторую вину за то, что не предупредил отряд о столь серьёзной опасности, откуда-то притащил небольшой горшок мёда, чем существенно поднял косолапому настроение.
Алвари
Храм мёртвых Бой третий

- В каком смысле, «зарядить» реликвию? - ошарашено переспросил Андрей.
Василий Николаевич ухмыльнулся себе в усы. В глазах есаула читался испуг. Похоже, он решил, что атаман свихнулся. В голову вдруг пришли невесёлые мысли, стирая улыбку с лица. Так ли Андрей не прав? Что он, старик, делает в этом проклятом городе? Цепляется за надежду, которую даже призрачной трудно назвать? Почему он вообще поверил, что это был сам Урсул? А даже если и так, с чего он взял, что получит свою награду, если справится? Что не окажется простой пешкой, которой пожертвуют при первом удобном случае, в играх существ, недоступных пониманию? Усилием воли атаман отогнал тяжкие думы. Он сделает то, что должен. Он готов пойти на смерть ради призрачной надежды вернуть дочь к жизни. И, хоть он и боится признаться в этом сам себе, пожертвовать чужими жизнями ради этого. Вот и сейчас он собирается вести свой отряд в Храм Мёртвых, потому что такова воля Урсула, нашёптываема ему чешуйками волшебной кольчуги, полученной от самого бога. Старый воин поднял взгляд на есаула, и Андрей, увидев в глубине его глаз тоску и усталость, но никак не безумие, смутился.
- Прости меня, Василий Николаевич, - тихо произнёс он, - я ведь обещал идти за тобой, не задавая вопросов…
- Полно, Андрей, иногда я и сам сомневаюсь, что нахожусь в здравом уме, - вздохнул атаман.
- Эта реликвия, что мы нашли, не ценна сама по себе, - продолжил он, - я чувствую, что это всего лишь ключ. Ключ к чему-то большему! Ключ и хранилище одновременно. И для достижения нашей цели мы должны извлечь то, что сокрыто здесь. Такова воля Урсула.
- Или отголоски моего безумия, - после некоторой паузы добавил старый воин, улыбнувшись.
Андрей, однако, видел, насколько вымучена эта улыбка. Заглянув в глаза атаману он, наконец, осознал, что творится в его душе. Боль потери, сомнения, неуверенность… Столько странных и пугающих вещей произошло с ними, что даже человек железной воли и выдержки не способен чётко провести грань между реальностью и безумием. Есаулу вдруг стало стыдно за своё недоверие.
- Куда бы не вёл наш путь, я верю в тебя и пойду за тобой! – ответил он с улыбкой, - Настало время размять кости! Во всех смыслах.
Отряд встретил новость о вылазке в Храм Мёртвых даже с радостью, прямо с каким-то нездоровым энтузиазмом. Хотя, если вспомнить, что многие из бойцов потеряли в ту роковую ночь друзей и близких, желание схлестнуться с нежитью было объяснимо.
Памятуя про неприязнь мертвечины к солнцу, отряд выдвинулся к храму на рассвете. Утренний Мордхейм был на удивление тих и спокоен.
- Отдыхают «горожане» после трудов «праведных», что ночью творили, - рассмеялся медвежий пастырь.
Он хотел было продолжить свою мысль, однако утробное рычание, раздавшееся во тьме ближайшего подвала, отбило желание шутить и шутить и стёрло ухмылку с лица. Опасливо покосившись в сторону тёмного провала, он замолчал и ускорил шаг, догоняя медведя, и дальше шёл уже молча, запустив руку в шерсть своего лохматого товарища.
Первых мертвецов отряд встретил ближе к полудню, когда заскучавшие бойцы уже больше увлекались мародёрством, чем обозрением окрестностей, однако в этот раз невнимательность не повлекла за собой последствий. Разморённые солнечным светом мертвецы вяло ковыляли вдоль улицы без какой-либо цели, не замечая подбирающихся кислевитов.
Слабость противников, однако, была обманчива. Слаженный залп пистолей и пищалей, казалось, заставил зомби пробудиться от дневной дрёмы, и мертвецы, почуявшие близость живых, бросились вперёд, издавая утробное рычание. Однако их безумная жажда живой плоти была встречена сталью сабель, с лёгкостью рассекавших плоть и кости.
Отправив отроков мародёрствовать в уже зачищенные руины, отряд медленно продвигался по улицам, методично вырезая встреченных умертвий.
Беда, как всегда, пришла, откуда не ждали. Проходя мимо развалин храмового комплекса, есаул вдруг услышал сдавленный стон. Настороженно озираясь, он, на пару с Козырем, спустился в наполовину обрушившийся подвал, однако далеко идти не пришлось: в тусклом свете, струящимся из прорех, сверкнуло лезвие. Грубый голос, полный боли, прорычал:
- Пошли прочь, мерзкие крысы! Пока не издох, я вам не по зубам!
- Не больно-то и хотелось, - процедил есаул, отступая назад.
- Человек? – раздался из темноты удивлённый бас, который мог принадлежать только огру. В голосе прозвучали нотки надежды.
- За мной идёт серая стая, человек! Помоги мне, и я буду биться за тебя…
Однако времени, чтобы обдумать предложение или хотя бы кликнуть атамана, есаулу не дали. Темноты другого угла подвала к нему живой пружиной метнулась серая тень: гигантская крыса совершила свой стремительный прыжок. Андрей вдруг понял, что не успеет. Не успеет поднять пистолет, чтобы выстрелить в ощеренную морду, не успеет отойти, чтобы острые зубы твари не нашли свою цель. Время словно замедлилось…
Спустя мгновение крыса безвольным кулем рухнула на заваленный мусором пол. В горле торчал нож.
- Попался, гадёныш! – рассмеялся выступивший из-за спины есаула казак.
- Спасибо, козырь!
- Да не за что, братишка! – подмигнул воин.
Бросок крысы, однако, послужил своего рода сигналом: со всех сторон на отряд посыпались камни, метко пущенные серыми пращниками, а в тёмных углах окружающих руин замелькали хищные тени. Где-то в отдалении раздался рёв, на который медведь немедленно откликнулся угрожающим рыком.
Андрей услышал, как где-то в стороне с грохотом разрядил свои пистолеты атаман, слышал он и крысиный визг, последовавший за этим. Тут и там из теней на казаков бросались огромные крысы, сжимающие в лапах остро заточенные клинки. Те же, кто бросились на подмогу, попадали под дождь из камней.
Из окна второго этажа, выбив своим весом остатки рамы, с криком сиганул Димка и, неудачно приземлившись, замер на земле. Оказавшийся рядом Рыжий размашистым пинком отбросил бросившуюся к его горлу отрока крысу, но и сам тут же осел на землю, оглушённый метко пущенным камнем.
Картечь и Дудка, переглянувшись, бросились к дому, откуда выскочил отрок, на ходу пуская в окна оперённую смерть. Истошный визг, раздавшийся из полумрака руины, дал знать, что стрелы нашли свою цель…
- Отец Медведей всё ж нас хранит, не иначе, - скажет после Туча, когда отряд вновь вернётся в своё убежище.
Засада, грозившая гибелью отряда, обернулось ловушкой для серых охотников. Камни, попадающие в бойцов, не приносили им серьёзного вреда, клинки же тварей, алчущие крови, встречались лишь со сталью, сабли же кислевитов раз за разом вгрызались во вражескую плоть. Осознав, что схватка проиграна, крысы бросились врассыпную, бросая убитых и раненных, которых казаки добили без всякого сожаления.
Вылазку было решено считать успешной. Встреча с крысами, похоже, была случайностью. Стая охотилась на огра, решив, что сможет числом задавить одинокого великана. И им удалось бы это, если бы не вмешательство людей. Спасённый огр не отказался от своего слова и, едва перевязав раны, заявил, что окажет отряду помощь в следующей битве.
Позже атаман подозвал к себе есаула.
- Лови, Андрей, - сказал он, бросая ему реликвию.
Есаул подхватил её налету и едва не вскрикнул. Золотая статуэтка медведя была тёплой на ощупь и мягкой, как глина на гончарном круге. Воин вопросительно посмотрел на атамана.
- Что с ней делать дальше?
- Просто смотри, Андрей.
Золото в его руках начала таять, стекая между пальцев, словно мёд, однако есаул не ощущал жара от плавящегося метала, капли которого, едва касаясь пола, застывали. В конце концов в ладонях у Андрея осталось ожерелье из медвежьих зубов – чрезвычайно редкая вещь, носить которую было честью для любого воина. Только вот необычно длинные клыки, из которых оно состояло, сверкали абсолютной белизной, так не похожей на обычную кость.
Воины заворожено смотрели на чудо, творящееся на их глазах. Когда всё закончилось, атаман произнёс, глядя есаулу в глаза:
- Это для тебя. Носи с честью подарок Отца Медведей!
Некоторое время есаул молчал, поражённый. Это был великий дар и великая ответственность.
Собравшись с мыслями, он надел ожерелье.
- Я сделаю всё, чтобы быть достойным чести, оказанной мне!
- Я и не ждал от тебя другого ответа, - прозвучал в его сознании голос, подобный раскатам грома.
Алвари
Бой четвёртый

Очередной день близился к концу. Усталое солнце, давно уже не видное за руинами проклятого города, не спеша закатывалось за край земного диска, разгоняя напоследок наступающую темноту кроваво-красным сиянием. Светило нехотя уступало место на небосводе луне, которая, подобно голодному зверю, жадно выглядывала из-за туч, словно выискивая жертву.
Андрею сегодня всё виделось в мрачном свете, и всюду чудились дурные знаки и приметы, хотя, надеялся он, худшее уже минуло. Их отряд сегодня снова напоролся на банду орков, ту же, что повстречалась им в квартале кислевитов, и вновь не смогли одолеть проклятых тварей, ещё более выросших числом.
Есаул плохо помнил саму схватку, столь она была быстрой и сумбурной. Лишь вереница отдельных моментов, вырванных из общей картины, всплывала в памяти, когда он, закрывая глаза, с усилием пытался восстановить цепь событий. Подаренное атаманом ожерелье раскалёнными углями жгло его грудь, вызывая в душе ненависть к врагу, застилая глаза багровым туманом ярости. Вот он видит себя, словно со стороны, с пугающим хохотом разрубающего забрёдшее на звуки сражение умертвие, бросившееся сзади на огра, что прибился к их отряду. Вот в упор разряжает пистолет в отвратительную рожу орка, рыча подобно медведю. В памяти всплывает миг, когда атаман с диким криком бросается на выручку раненному троллем медведю и, разрядив свои пистолеты, словно брошенная капризным ребёнком игрушка, отлетает в сторону, сметённый чудовищной размеров дубиной живучей твари. Андрей вспомнил, как ёкнуло сердце в ожидании худшего: после таких ударов не остаются в живых. Вспомнил он, как страх за жизнь атамана сменился кровожадным ликованием, когда тот в стремительном броске, словно пружина, рывком вскочил на ноги, и, обнажив клинок, снова бросился в бой. После жажда битва целиком поглотила его, захватила разум и сердце, превращая человека в зверя, отвратительное чудовище, одержимое жаждой битвы. И всё же они не смогли победить. Смутно помнил он себя, отступающим вслед за товарищами, проклинающим всех и, в первую очередь, себя, за трусость, что украла их победу.
Позже, греясь у огня, он не осмеливался поднять глаз на своих товарищей, стыдясь этой бесконтрольной ярости, опасаясь увидеть в их глазах осуждение и презрением, с которым относились к воинам, теряющим себя в пылу схватки. В первую очередь, потому, что он сам всегда презирал подобных людей, относясь к ним свысока. Однако никто не сказал ни слова осуждения. Огр же со смехом поднёс ему бурдюк с вином, благодаря за спасение от едва не вонзившего ему в спину свой ржавый клинок мертвеца. И всё же Андрей покинул их и, взобравшись на второй этаж руин, устроился у окна, мрачно вглядываясь в руины города, погружающиеся во мрак.
На плечо его легла рука. Крепкая, натруженная, как тиски из кузницы.
- Я не готов, Василий Николаевич. Не достоин подобной чести и подобной силы. Я боюсь. Боюсь, что однажды моей рукой буду управлять не я, а та ярость, что скрывает ваш дар, - есаулу не требовалось оборачиваться, чтобы понять, кто возник за его спиной. Он потянулся к своей шее, чтобы сорвать подарок, но атаман остановил его.
- Нет, Андрей, - сказал он: - Ты достоин.
После некоторой паузы он продолжил:
- Я верю в тебя. Мы все в тебя верим. Теперь ты знаешь, что бывает, когда не ты управляешь принадлежащей тебе силой силой, а сила твоя управляет тобой, мальчик мой, И я знаю, что ты больше никогда не позволишь случиться этому вновь.
В голосе старого воина звучала искренность, что вселила надежду в сметённый разум есаула. Его друзья не будут шептаться за спиной, за глаза называя сумасшедшим берсерком. Они действительно верят в него.
- Я не подведу вас. Не подведу вас всех.
- Я и не ждал другого ответа, - бросил через плечо удаляющийся атаман, улыбнувшись себе в усы.
Это текстовая версия — только основной контент. Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, нажмите сюда.
Invision Power Board © 2001-2024 Invision Power Services, Inc.