"Ежедневно, кроме выходных, мы проводим вместе по 9 часов, с десяти утра до семи вечера. Сорок пять часов в неделю. Если составить график жизни, то получится, что мы проводим друг с другом времени больше, чем с женами, родителями, друзьями. Больше, чем спим. Больше, чем отдыхаем. Мы - сослуживцы. Коллеги. Мы небрежно пользуемся профессиональной лексикой - мерчандайзинг, кросс-промоушн, холд-бэк; мы называем склад "стоком"; мы освоили способ разговора по двум телефонам сразу; мы обсуждаем маркетинговую стратегию конкурентов . Мы влились во всемирный рыцарский орден менеджеров, в самую массовую секту, обрядившись в ритуальный темный однобортный костюм, черные ботинки и неяркий галстук.. Отличительные знаки нашего теневого ордена - торговые марки. Рядовые носят Benetton, сержанты - Berghaus. Звание лейтенанта присваивается с покупкой пиджака от Pierre Cardin. Майор одевается в Hugo Boss, полковник носит Gucci. Пришиваемая вручную подкладка генеральских мундиров снабжена магическим квадратом с надписями Armani, Versace, Ermengildo Zegnia. Наша медаль"За отвагу" - золотой Parker в нагрудном кармане, наш орден Ленина - Patek Phillipe на левом запястье. В наших родовых замках - улучшенная планировка, гостевая ванная и подземный гараж. Мы не демонстрируем знакомым боевые топоры с насечками по количеству убитых врагов - мы заслуживаем уважение квадратными метрами. Вместо "он сбил двух фрицев под Ейском" мы говорим "у него сто сорок квадратов на Октябрьской". Наших политруков зовут GQ, FHM и XXL. Мы пристроились и мимикрировали, скрыв за бизнес-прическами свой испуг перед жизнью. Мы храбримся и делаем вид, что мы состоялись. Мы продаем ничего для никого и получаем за это деньги, чтобы купить другое ничего. И чем больше ничего мы можем купить, тем полнее, мы думаем, мы живем. Место, где мы проводим большую часть жизни похоже на морг, каким он бывает в американском кино. Цветовой спектр - от белого к светло-серому. Цветные и яркие детали, будь-то кофейная кружка или плакат, выглядят чужеродно и шокирующе, как порножурнал в школьной библиотеке. Иногда, бросая вялый вызов моргу, мы делаем перестановку мебели, бессмысленно меняя порядок серых кубов в белой комнате. Странно, как будто передвижением ящиков с телами можно сделать обстановку в мертвецкой более непринужденной. Мы - полицаи. Вместо того, чтобы спрятаться в лесу с вилами и снять "шмайссер" с убитого фрица, мы напялили на рукав повязку с крестом и истово принялись заслуживать у оккупантов корову и земельный надел. Мы -японская рок-группа, поющая на английском. Мы запятнали честь древнего самурайского рода, но это не станет для нас пропуском в чарты Биллборда. Мы - самозванцы. Признаком завоеванной свободы считается возможность поздно приходить на работу, либо не ходить на неё вовсе, проводя время в фитнесс-центрах, ночных клубах и борделях. Мы разучились делать даже самые простые действия, не подвергая их ненужному анализу. Утренняя молитва у людей нового тысячелетия уступила место диалогу с "вторым я" у открытого холодильника. Мы научились относиться к продуктам, как к врагам, сразу оценивая потенциального противника на количество калорий и вредность. Итак, яйца, хлопья, бекон (сальмонелла, сублимат, холестирин). Раньше я давился йогуртом, успокаивая себя тем, что пусть невкусно, зато полезно. Съеденный йогурт был индульгенцией за пять сигарет. Позавчера я прочитал в GQ, что йогурт губительно влияет на мозг. Похоже, в наше время безопаснее всего курить. У меня на кухне - с десяток хитроумных дивайсов для приготовления кофе. Итальянская эспрессо-кофеварка, армянская турка, вьетнамская ситечко-кастрюлька, французский пресс, американская фильтр-машина. Если бы ко мне в гости пришли вьетнамец, турок, американец и итальянец, каждый из них мог бы рассчитывать на аутентичный кофе. Но они не придут. Ко мне вообще не ходят гости. Зачем им ходить ко мне? Я не обсуждаю с ними икеевскую мебель и телесериалы, я не напиваюсь под ритуальные мужские разговоры о любовницах и бизнесе, мне плевать на женские истории о детях. Я не умею дружить. Я социопат. Часто я смотрю в окно и представляю, как все эти дома внезапно сотрясает мощная взрывная волна от пару секунд назад сброшенной на Тверскую атомной бомбы. Тогда бы я выскочил на улицу и стал бы орать тебе в лицо - ну что, дождался, блядь????? Что ты видишь, умирая - аристоновский холодильник? Рено "Меган" турецкой сборки, зато первый взнос небольшой, страховка да, каско, салон - нет, я кожаный не стал делать? Ребенка, который в детстве мечтал быть космонавтом, а вырос алкоголиком? Ты прожил тридцать лет, ни разу не познав, каково это - пробираться влажными джунглями с калашниковым на шее или убегать берлинскими подворотнями от преследующих тебя агентов Ми-5. Все, что ты делал - старался вкуснее пожрать, больше выпить и изощреннее потрахаться. Оттяпать себе кусок пирога пожирнее. Ты - банальность, вчерашняя новость, дешевое повидло. Ёб твою мать. Я хочу наброситься на тебя и вбивать зубы тебе в глотку, раня кулаки, разбивая твои челюсти в крошку. Добро пожаловать в реальный мир, ублюдок. Это станет для тебя настоящим переживанием, о да! И ты забудешь, что до этого главными потрясениями в твоей жизни были покупка дивана и смена самки. Ты ощутишь мою агрессию. Я убью тебя, потому что у тебя - моё лицо. "
Ничего не напоминает?
|
А еще это напоминает меня два года назад.
