| 31 августа 2008 |
| 09:14 - А что это было?
|
Сегодня ночью поиграл в такой вид игры, как Схватка (что-то типа реал тайма: ездишь с уровня на уровень и разгадываешь загадки)...
Моя роль была проста, я сидел на одном из уровней в роли некроманта (также со мной был монах и два война) и всех проклинал (что-то типа "твоя кровь кипит во тьме...тьма бессмертна...ты будешь гореть...я проклинаю тебя..."). Монах снимал со всех проклятье, а один воин стоял и не давал пройти на место пока кто-то не разгадает загадку...
По сценария на проходе охраняемом воином была схватка...простая красивая ролевая постановка...
и вот игра окончена, и я понимаю что играть какую то роль когда почти всем похер, тупое дело:
половину людей на меня вообще внимания не обращало, не говоря про других (монах, и воины)...только 0.5/3 отнеслась к этому зрелищу более понимаяющи...
я уже не говорю что я слышал из уст игроков, когда сошлись два воина....
в общем, ощущения 50 на 50.....но если позовут то поеду)))весело нам все таки было)
|
|
|
|
| 21 августа 2008 |
| 10:52 - S.T.A.L.K.E.R. RealPlayer 3
|
Наткнулся на одном из гостевых сайтов на репортаж страйкбольной игрушки по S.T.A.L.K.E.R.'у, собственно вот оно видео...я так думаю что я не единственный кто видел это виде, но всё же ....
|
|
|
| 10:05 - А вам снятся глубокие глотки?
|
очередной расказ моего брата...он точно меня убьёт...
А вам снятся глубокие глотки?
Сначала в сон вторглись непонятное шипение и смех. Потом зловещие звуки переросли в хрипящий шепот. Слова лились раскаленным золотом, оплетали руки и ноги, стремясь принять нужную им форму. И когда в заклинание прорвался сухой старческий хохот, Виталя узнал в нем старуху. Ту самую из магазина, что сегодня с беззубой улыбкой, как бы невзначай, вырвала волосок, проведя скрюченной рукой по его шевелюре. «Хороший у вас мальчик»…
Поршень страха выталкивал крик из детского горла. Виталя чувствовал, как напрягаются связки, но сдавленный воздух без шума выходил изо рта.
Потные ступни парнишки ерзали по покрывалу, сам он увяз в липком одеяле как муха на клейкой ленте. Виталик знал, что спит, но никак не мог проснуться. А потом в кошмаре появилось нечто более ужасное, нежели старая ведьма. Поверхность, на которой он лежал, стала мягкой и податливой. Из ее глубины поднялась рокочущая вибрация. Мальчик узнал эту дрожь. У него самого не раз урчал желудок, от аромата приготовленных матерью вкусностей.
Влажные губы разошлись под ним и медленно поползли по телу. Обильные слюни смачивали жертву. Теплое волокно прижалось к нему, и ротовые мышцы твари начали проталкивать мальчика дальше в глотку. Виталя почувствовал себя мышкой в пасти питона. Напрасно он извивался - с каждым рывком перекатывающихся мышц его заглатывали все глубже. Скользкие усики обвили лодыжки, и тогда он сделал отчаянный рывок. Тварь среагировала молниеносно и сдавила мальчика так, что воздух вырвался из него словно из клизмы.
Постороннему наблюдателю, если бы таковой оказался рядом, могло показаться, что парнишка, мечущийся в своей кровати, проглотил лом. Он лежал скованный невидимой силой: руки – по швам, ноги вытянуты, как у оловянного солдатика; а плечи поднимались и опускались, будто он пытался высвободиться из пут.
Губы сомкнулись над ним. Тварь сглотнула. Детские ребра смялись под чудовищным напором, и Виталик скользнул дальше со скоростью мыла выскочившего из сжатого кулака. Сверлящие жгутики обхватили за бедра. Они впивались в него, лезли под кожу, впрыскивая там обжигающую слизь. Из стенок глотки сочилась та же жидкость. Живая камера заполнялась желудочным соком. Ее стенки сократились, жидкость накрыла Виталика с головой и отступила. Стало невыносимо душно, защипали глаза, горькая слизь попала в рот.
Маленькая зеленая точка замигала в темноте. Мальчик таращился на нее, пока не понял, наконец, что это будильник подает сигнал, что он включен в сеть. Виталик облегченно вздохнул, и тут же стянул с себя влажное одеяло – уж больно оно походило на ту мертвую хватку…
Он лежал некоторое время, глубоко дыша, наслаждаясь холодом испаряющегося пота, пока не почувствовал острую необходимость посетить туалет. Шлепая босиком по холодному полу, он пересек коридор двухкомнатной квартиры. Зуд не оставлял его тело. Он включил свет на кухне, в ванной и туалете. «И почему такие сны снятся, только когда ты один дома?» - подумал он.
Мальчик смотрел, как оранжевая струйка разбивается о белый фаянс, и прикидывал, как скоротать время до рассвета. Спать ему совсем не хотелось.
Вдруг до Виталика дошло, что он не слышит плеска. Что-то скользнуло с его наклоненной головы и шлепнулось в унитаз. Дети, играя в войнушку, кричат «та-та-та», озвучивая выстрелы, а в его голове раздалось: «плюх». Виталик дотронулся до лба и почувствовал, как пальцы медленно погружаются внутрь. Мутная слизь похожая на раскисшее мыло облепила пальцы, курчавые волосы торчали из нее спутанным бантом.
Стоило Виталику подумал, что нужно смыть отвратительную гадость, и тут же он очутился в ванной. Но это была не его ванная. Из дыры над умывальником, где раньше висело зеркало, выпучивались похожие на распухшие десны бардовые мясистые куски. Внутри, в объятьях сочащейся горечью плоти, корчилось его отражение. Тающее свечой, с полупрозрачной кожей и кровью, проступающей через нее словно через промокашку. Оно было реальным. И оно таяло на глазах. Мочка вытянулась в продолговатую жирную каплю и, набравшись крови, сорвалась в умывальник. Толстый, словно дождевой червь, отросток высунулся из ноздри.
Виталик стиснул зубы.
— Просн-н-нись! – прошипел он, оседая на корточки. – Проснись!!!
Он растеряно ударил себя по коленям дрожащими от усталости, страха и напряжения кулаками.
— Ну проснись же!
Тонкие нити страха змеились по нервам, прошивали мозг, спутывая его в отмирающий клубок отчаяния. Виталя заплакал. Он не знал что делать. Совсем как в тот далекий вечер, события которого вместе с обликом отца почти стерлись из детских воспоминаний.
…Широкие мокрые хлопья выныривали из вечерней тьмы и оседали на огромном окне детского сада. Пустые аккуратно застеленные кроватки тонули в темноте остывающего помещения. Игротека захлебнулась тишиной. На полках теряли тепло детских рук пластмассовые трупики кукол, и холодный свет уличных фонарей застыл в мертвых глазах. Машинки и кубики, не без помощи заботливой воспитательницы, вновь оказались захоронены в деревянных саркофагах. Ветер пнул морозным сапогом в окна, и в туалетных трубах загудел обиженный призрак забытого мальчика.
Только в неуютном коридоре горел свет. Открытые дверки вещевых шкафчиков обнажали незамысловатое нутро. Виталик сидел на выдвинутой из-под них скамье. Тело мальчика сопрело под плотной шкурой мехового тулупчика, варежки свесились из рукавов и подрагивали на резинке словно лилипуты-висельники. Полосатая шапочка с мягким ежиком помпона извивалась в потных ручонках. Воспитательница сидела рядом, нервно поглядывала на часы и иногда выходила в свой кабинет и куда-то звонила. Она пыталась занять его разговорами, но от дрожи в ее голосе становилось еще страшнее. А искусственная улыбка уродовала ее прекрасное лицо, как масляный завиток безумца, решившего дописать «Джоконду».
В тот вечер за ним должен был заехать папа.
Гротескная шутливая голова дьяволенка, прикрепленного к рулевой панели, качалась на пружине, словно в приступе дикого смеха, когда разгулявшаяся пурга оборвала ток к стоящему на крутом повороте фонарю…
И в это самое время, воспитательница вдруг поняла, что все эти небылицы про ведьм, все те байки о проклятьях, что сотни раз она слышала из морщинистых уст своей прабабки – все это правда. Ольга Ивановна увидела, как на лбу Виталика проступил едва заметный шрам, похожий на куриную лапу. «Ведьмин знак». Это проклятье, как учила её прабабка, может наложить только очень сильная ведьма в минуты своей кончины, пометив своим знаменем род, что повинен в её смерти. Воспитательница теперь знала, что просидит с Виталиком еще долго. Так же, как знала она и то, что Виталик остался последним мужчиной в своем роду. И они будут охотиться за ним…
Воспитательница обняла Виталика, и теплые слезы покатились по ее щекам…
— Мама, забери меня отсюда, – как и тогда прошептал Виталик.
Но мама была далеко. Веселая музыка чужого праздника подстегивала ее в танце, и лишь где-то в незадурманенном алкоголем уголке сознания копошилось желание позвонить сыну.
А Виталик сидел в ванной, на холодном узоре черно-белых плит и тихо плакал. Наконец, пересилив страх, мальчик поднялся полный решимости вытащить свое отражение. Холодный безразличный блеск зеркала отразил его взгляд. Дыра пропала. Откуда-то сверху, может из вентиляционной решетки, послышался старческий голос. Слова слились в одну шипящую ленту и вдруг оборвались.
А мгновенье спустя на лбу мальчика проступили кровавые бусинки. Налившись багрянцем съехал в сторону нос.
— Мама!
Рука скользнула по двери, оставив кровавую полосу, похожую на след автомобильного дворника, и Виталик вывалился из ванной, больно ударившись головой. Мальчик поднялся, ему некогда было обращать внимание на красную тень оставшуюся на обоях и комок прилипших к стене волос – он должен позвонить Маме! Виталик сделал несколько скользящих шагов, и правая нога вместе с коленной чашечкой осталась позади. Мальчик рухнул, и кровь разлетелась по коридору как водные брызги из надувного шарика, что шаловливые дети бросают под ноги прохожим. Без боли, лишь с печальным смирением Виталик таял в окружении испаряющихся внутренностей. Ему не больно, значит это сон. А значит, он обязательно проснется. Ведь так?
Кухонное радио пропикало полночь…
Непрозванов Сергей
2007г.
|
|
|
|
| 19 августа 2008 |
| 08:32 - Дикий
|
Эти два рассказ были написан моим братом еще где-то четыре года назад...постепенно буду выкидывать его рассказы, так как его рассказы с каждым годом становились всё лучше и лучше, и постепенно переросли из фантастики в мистику, и фэтези, хотя и сейчас можно встретить в рассказах элементы пришельцев и неземных вещей (если бы мой брат видел что я тут пишу, он бы меня точно убил)...
© Непрозванов С.А.
Дикий
- Это карты Таро, - пояснил человек в чёрном,- …Я буду предсказывать тебе будущее …
Ухмыляющаяся жница сжимает косу костяными пальцами.
- Смерть, - сказал человек в чёрном просто. - Но не твоя.
С.Кинг ”Стрелок”
Зона никогда не была местом для прогулок. Аномалии, мутанты и прочие неприятные вещи, а теперь ещё и “съехавший с катушек” сталкер. И неудивительно, что парень свихнулся, ведь в Зоне каждый шаг может быть последним, и чем глубже – тем больше внимания, концентрации и спокойствия нужно, а иначе всё твоё добро станет добычей сталкеров-стервятников.
Мы назвали его “Диким сталкером”.
Должен сказать, что это теперь он - Дикий, раньше-то его звали по-другому. Раньше он был Первым. Почему Первый? Да потому что он всегда был на шаг впереди остальных.
На деньги ему было наплевать. В зону он ходил не за ними. Его влекла загадка Зоны. Пытаясь понять природу её появления, он с завидным упорством пробирался к центру.
Даже тогда друзей у него не было. Перекинет с кем пару слов, и опять в Зону. Наверное, большую часть «сталкеровской» жизни он провёл в ней. “Старожилы” Зоны, и те, не знали ни его возраста, ни настоящего имени.
Несколько лет он гнул свою линию, пытаясь добраться до сердцевины Зоны. Уже мало кто верил, что это возможно, когда осуществилась его мечта. Никому так и не удалось выпытать у него, что он там увидел.
После этого Первый начал своё перевоплощение в Дикого. Всё реже стал появляться у торговцев. А, вскоре, и вовсе стал жить в Зоне. Понадобятся патроны или еще какая мелочевка – устроит засаду, подстрелит неудачливого сталкера и снимет с трупа всё что надо. Ежели жрать станет нечего, так в Зоне зверья дикого навалом. Хотя, слышал я где-то, что нашли труп освежеванный, да только я в это верить отказываюсь. Уж лучше бы это были просто слухи.
Как начали находить первые трупы, решили облаву устроить. И никто не думал, что обломаются все: и сталкеры, и военные. Хитёр чёрт оказался. Беду за милю чуял. Чуть что – заляжет где поглуше, и ищи его. Только это всё равно, что иголку в стоге сена отыскать. Занятие не только глупое, но и бесполезное. Кто-то даже пошутил, мол, Дикий, как медведь, берлогу себе смастерил и живёт в ней. Но тем, кто находил трупы своих друзей, обезображенные и изувеченные, не до смеха было.
“Старики” говорили, что Первый не выдержал последнего испытания Зоны. Она сломала его, сделала из него животного. Другие рассказывали, что он, просто, увидел в центре нечто, что свело его с ума, а теперь Дикий ревниво защищает Зону, не даёт другим добраться до её сердца.
Кто из них прав (а может и те и другие)? Теперь поведать правду сможет лишь повторивший путь Первого и избежавший участи Дикого.
Вот такие вот дела…Одиночкам, таким как я, стало опасно в Зоне появляться. Но мне то что, я глубоко в Зону не захожу, так информацию об аномалиях соберу и назад, за периметр. А если ещё и артефакт какой найдешь, так учёные с руками оторвут, знай отдавай у кого цена повыше.
А, вообще то, это на словах так просто выходит, на деле же совсем другое. Устаешь, как черт. Дни в Зоне тянутся долго. Может время здесь не как везде идет, а может от постоянного напряжения так кажется. Бывает, такие дни попадаются, что удивляешься, как только сам в своём уме остался.
Вот и тот день был одним из таких. Начиналось-то всё как обычно, да закончилось…
* * * *
День подходил к концу, раздобыть ничего не удалось. Разочарованный я плёлся на базу, когда рация своим трескучим голосом вырвала меня из моих размышлений. Я всегда держу её настроенной на общий канал. По нему любой может передать сообщение. Уж не знаю, как военные до сих пор его не обнаружили. Хотя может, они давно обо всем знают, но преследуют какие-то свои интересы?
Так или иначе, я поймал пеленг: группа сталкеров просила помощи. Они преследовали Дикого. Судя по их словам, он скрывался в направлении старой заброшенной деревушки, примерно в двух-трёх километрах от меня.
За Дикого назначили большую награду, и если поучаствовать в его поимке, то наверняка и мне перепадёт монета.
Эта мысль ещё не успела полностью сформироваться, когда я уже бежал в сторону деревни, на ходу расчехляя свой ПМ.
Деревушку окружал небольшой хвойный лес. Пробираясь сквозь него, лавируя между стволами и перепрыгивая через старые упавшие деревья, забыв об осторожности, я изо всех сил пытался сохранить дыхание. И хоть в лесу аномалии гораздо легче заметить, чем в чистом поле, я чуть было не попал в «комариную плешь».
Ослепленный вероятной наживой, я продолжал бежать.
Первые выстрелы я услышал, когда, через уже заметно поредевшие деревья, стали видны покосившиеся, прогнившие домишки.
Дикий засел в одном из них. И сейчас отстреливался из окна. Один сталкер спрятался за старым колодцем. Двое других укрылись за сараем. Дикий стрелял из калашникова, и когда его старые цели исчезли из поля зрения, он переключился на ничем не защищённую новую.
Первая очередь прошла в двух метрах от меня, а вторая разорвала воздух у самой головы. Позднее я понял, что одной пуле удалось разорвать не только воздух, но и моё левое ухо. Я упал на землю, с единственной мыслью: неужели я так спешил сюда для того, чтобы тупо сдохнуть от шальной пули.
Часть запаса магазина пролетела над головой, а часть врылась в землю у моего тела. Кто-то подхватил меня под руки и оттащил к сараю.
Я открыл глаза - их было двое. Тот, что сидел слева от меня (с лысой, не покрытой макушкой) повернул мне голову.
- Тебя зацепило, но не опасно - жить будешь.
Потрогав ухо, вернее то, что от него осталось, я ощутил, как тёплая кровь потекла по руке.
- Как ты, в порядке? - Лысый усадил меня, прислонив к стенке сарая.
- Да… да, кажется,- я осмотрел себя - на левой штанине расплылось мокрое пятно. - Кажется, я обмочился.
- Не удивлюсь, если ты ещё и обосрался, - второй сталкер взял у меня пистолет. – Ты вообще стрелял из него когда-нибудь?
Я уставился на этого человека. Похоже, он считал себя “Крутым парнем”.
- Ну…по зверью…собакам диким…
Новая очередь перебила моё невнятное бормотание. Пули продырявили ведро в колодце. Гремя цепью и ударяясь об стенки, оно полетело вниз. Третий сталкер высунул над колодцем свой дробовик, выстрелил наугад в сторону окна, и сразу начал перезаряжать ружьё.
Лысый схватил меня за плечо, привлекая внимание:
- Держи, - он протянул свой ТОЗ-34. - Не хочу, чтобы из нас сделали решето. Гнилые доски не остановят пули.
Он повернулся к тому, что сидел за колодцем:
- Брат, мы идём на штурм, по сигналу прикроешь.
Тот поднял большой палец - мол, всё понял.
Лысый опять повернулся ко мне:
- Как только я скажу, беги к дому. Не останавливайся. Ты понял?
Я кивнул.
- Ты идёшь первым. Я – за тобой, Дылда - последний.
Я посмотрел на мистера Ты-Вообще-Стрелял-Когда-нибудь. Действительно “Дылда” - крепкий, широкоплечий, рост, похоже, больше двух метров.
Ещё одна очередь разнесла в щепки угол сарая.
- Запомни! - Лысый уже кричал, опасаясь, что своим, теперь уже одним, ухом я его не услышу. - Особо не целься, просто наведи ствол на него и жми на гашетку. Если ты не выстрелишь, когда это будет нужно - я сам грохну тебя, а потом и Дикого. Твой пистолет останется у меня. Поверь, я с ним отлично управляюсь.
Выстрелы смолкли. Возможно, Дикий менял обойму, а может просто затаился.
- Давай!!! - Заревел Лысый, подталкивая меня в спину.
Брат высунулся из-за колодца и разрядил один ствол своего ружья. Дробь окончательно разбила оконную раму. Осколки посыпались внутрь.
Я побежал, понимая, что надо смотреть перед собой, под ноги. Но всё равно не мог оторвать взгляд от чёртового окна.
Дикий попытался высунуться, но Брат выстрелил второй раз. Не знаю, каким чудом этот псих сумел спрятаться за стену, но, как только дробь врезалась в дерево, выбив дождь мелких щепок, он снова высунулся в окно. Брат так и стоял, перезаряжая ружье, когда очередь Дикого задела его. Дождь алых капель вырвался из плеча.
И сразу же пули полетели в нашу сторону. Но, к счастью, я уже забежал за угол дома.
А вот Лысому не повезло: очередь прошлась по его ногам, разворотив колено. Нога согнулась в другую сторону, как у страуса, и он упал на спину. Дылда схватил его за воротник и потянул назад к сараю. Сам же Лысый посылал в окно пули из моего пистолета.
- Чего застыл, завали этого ублюдка! - Дылда затащил Лысого за сарай и теперь стрелял по дому.
Что было дальше, я помню смутно. Открыв дверь, я увидел множество спецкостюмов для выхода в Зону, висевших на крючках. Как будто в доме праздник, и пришли гости.
Не знаю, сколько я блуждал по лабиринту комнат, мне казалось, что целую вечность. Они менялись, менялась обстановка. В одной комнате, в центре, на прогоревшем полу стоял чан с отвратительной жижей внутри. Смрад от неё шёл невыносимый, меня тогда чуть не вывернуло наизнанку, но нигде не было ЕГО. Когда я уже отчаялся найти этого психа, за дверью справа от меня прогремела длинная череда выстрелов. Похоже, Дикий одной очередью разрядил всю обойму. Времени у меня не было, и не думая, я вышиб дряхлую дверь ногой.
Дикий сидел под окном, перезаряжая автомат. Мне никогда не удастся забыть выражение его глаз. Этот бешеный взгляд загнанного волка.
Я приставил дробовик к плечу и прицелился прямо в эти безумные глаза, с огромными, как бездна, черными зрачками. Я отвел взгляд и выстрелил…
Он даже не успел поменять магазин, а, когда я увидел, что стало с его головой, вот тут меня и вырвало. Я упал на колени, судорожно втягивая пыльный воздух. Кислорода не хватало. В моменты, когда казалось, что уже удастся вдохнуть, набрать полные лёгкие, подступал новый приступ. Мне было плохо, очень плохо.
Опустошив желудок, я перекатился на спину, жадно глотая воздух.
- Ну что там? - Голос со двора, по-видимому, принадлежал Брату, - парень, ты жив?
- Порядок! - Прокричал я и тут же содрогнулся от боли в раздражённом горле.
- Я его кокнул, - на этот раз я говорил тише.
Он ничего не ответил, наверное, понимал, что сейчас меня лучше оставить в покое.
Я его кокнул. Да, я первый раз убил человека.
Не помню, какие чувства я тогда испытал, да и не хочу вспоминать. Возможно – никаких, возможно, все чувства пришли после содеянного.
Я пытаюсь не думать об этом, ведь Зона не прощает ошибок. И Она не прощает СЛАБОСТЬ, как не простила её Дикому. Не знаю, в чём была причина его уязвимости, но Зона воспользовалась ею. Сделала из него дикого зверя, трясущегося в страхе перед этим миром. Он жил как животное и умер как животное - в одиночестве, забившись в своей норе.
Может, и не стоило его убивать, но я не думаю, что, протяни я ему свою руку, он протянул бы свою, а не разрядил бы мне в грудь весь рожок своего автомата. Надеюсь, мне не придётся когда-нибудь убивать ещё. Но если возникнет такая крайняя необходимость - я сделаю это, как и сейчас. Потому что, если ты не выстрелишь, то это сделают за тебя другие, и пули полетят в твою сторону.
Зона не прощает слабых. Да, она не прощает…
* * * *
Я поднялся с пола, подобрал оружие, повесил его на плечо и пошёл к выходу. Мне хотелось узнать, что с Лысым. Хотелось узнать их имена. Хотелось добраться до базы и получить деньги. Получить эти проклятые деньги, которые я заслужил.
- Да. Ты заслужил эти деньги. – Убеждая себя, я вышел из комнаты, - да, ты заслужил их, черт возьми…
Выход я нашёл быстро. Стоя на крыльце, я вдруг понял - какая-то часть меня умерла вместе с Диким. Я вошёл в этот дом одним человеком, а вышел - другим. Я не могу точно понять, что изменилось, а может, просто не могу описать это словами, но теперь я по-иному смотрю на этот мир.
Я вижу его жестокость…
Что скрывает тьма.
1. Возвращаясь назад.
Когда машину неожиданно тряхнуло, Слава ударился головой:
- Дмитрий, не могли бы вы лучше следить за дорогой? - Он сморщился, растирая ушибленную макушку. – По-моему, я вам достаточно заплатил?
- Конечно, мог бы, если бы у меня был прибор ночного видения, - сталкер продолжал вглядываться в темноту лобового стекла.
- Рискну предположить, что в этой штуке, которой вы управляете, кстати, она называется “автомобиль”, есть фа…
- Послушай ты, репортёришка, я ввязался во всё это дерьмо лишь из-за крайней нехватки денег.
Дмитрий или, как называли его сталкеры – Игрок, остановил машину. Своё прозвище он получил за маниакальное пристрастие к азартным играм. Последний раз он крупно проигрался и теперь расплачивался с долгами.
- Мы едем без света, потому что я не хочу, чтобы нас засёк военный патруль. - Вячеслав заплатил ему большие деньги, но к концу дня Игрок уже начинал жалеть, что согласился сопровождать этого идиота. - Ты заплатил за свою безопасность в Зоне. Так вот, ты сделал своё дело, теперь заткнись, ПОЖАЛУЙСТА, и не мешай мне делать моё.
Вячеслав обиженно развернулся. Ему было чем заняться: он достал из-под сиденья сумку с отснятой плёнкой, пересчитал коробочки, как будто они могли куда-то подеваться. «Надеюсь, что Зона не повлияет на негативы, в крайнем случае, я достаточно снял материала на цифровую камеру. Первый отчёт из Зоны, только подумать!!! Да мне будут рады в любом агентстве».
Погружённый в мысли об открывающихся перед ним перспективах, он заметил, что сталкер вышел из машины, только когда тот хлопнул дверью.
- ЭЙ! Ты куда? – Но Игрок, будто и не слышал его. Через несколько секунд силуэт сталкера слился с окружающей машину темнотой.
Первым его порывом было желание выскочить из салона и найти его. Но инстинкт самосохранения не позволил ему сделать этого. Здесь, внутри, он чувствовал себя безопасней. Ему совсем не улыбалась перспектива оказаться в Зоне. Он помнил, что происходило с болтами в “комариной плеши”, и теперь представил, как в поисках Дмитрия попадает в эту аномалию. Хрясь!!! И ты не человек, а разорванный мешок с дроблёными костями.
“Куда он пошёл? Может – отлить?.. Ага, остановил машину и вышел в ночную Зону, чтобы ОТЛИТЬ…
Да ладно, кого ты пытаешься обмануть – он просто бросил тебя. Зачем ему лишние неприятности?
Теперь я понимаю, почему он требовал деньги вперёд”.
Слава вздрогнул – Игрок открыл дверь и сел за руль.
- Какого чёрта ты там делал? – Журналист схватил его за плечо.
- Успокойся, я просто сверялся с ориентиром. (Конечно, я сверялся с ориентиром и даже не думал о том, чтобы вернуться к машине, достать из-под сиденья автомат и оставить гнить твой труп в Зоне, где через пару часов даже лучший патологоанатом не сможет определить причину твоей смерти, подумал Игрок).
Слава заметил, как какая-то мысль мелькнула в глазах сталкера, но тот тряхнул головой, развеивая наваждение, и продолжил:
- Мы уже у лесной дороги. - Игрок положил фонарик в бардачок, рядом с аптечкой. - Теперь можно включить фары.
- Ты должен пообещать, что не оставишь меня в Зоне!
Сталкер посмотрел ему в глаза:
- Конечно, у нас же договор.
Он сейчас заплачет, подумал Дмитрий. Его уже изрядно достал этот тип. Поскорей бы закончить это дело.
2. Авария.
Долгое время они ехали молча.
- Не помню, говорил ли я тебе утром, но эту дорогу открыл я сам. – В его голосе чувствовалась небольшая гордость. – Сомневаюсь, что нас тут могут заметить.
В тусклом свете фар появилось бревно, но сталкер легко его объехал, заранее прижавшись к другому краю дороги. Похоже, он хорошо знал этот путь.
Дмитрий притопил педаль газа. Ему было не по себе. Он боялся, что станет известно, кто возил этого писаку в Зону. Нет, он не боялся властей – он боялся потерять остатки уважения друзей.
Когда появляются новые слухи о Зоне, её наполняет огромный поток сталкеров-новобранцев. Всё сложнее становиться находить, что-либо стоящее. Власти ещё больше усиливают контроль над периметром Зоны. Поэтому, если станет известно, что он помогал журналисту, вряд ли кто-то из знакомых еще угостит его выпивкой. Он ещё сильнее утопил педаль, чтобы отогнать от себя эти мысли.
- Долго ещё ехать? – Журналист опять возился со своей сумкой.
Боже, как он меня достал. Дмитрий вырвал сумку у него из рук.
- Послушай, мы почти приехали, но перед этим я должен тебе кое-что объяснить. В твоей статье не должно быть никаких имён или кличек. Лучше, вообще, забудь, что тебе кто-то помогал. Сталкеры конечно не поверят, но это не важно. Никаких упоминаний о машине. Знаешь, каких трудов мне стоило провезти её в Зону – всё равно, что протащить незамеченным слона через стекольную лавку…
Слава пристегнул ремень безопасности (при этом Игрок довольно улыбнулся). Машина мчалась с весьма ощутимой скоростью, подскакивая на небольших выбоинах.
- … Кстати, помнишь того военного, который пропустил нас на границе? Ты ведь понимаешь что это не, потому что он такой добрый. Когда вернёмся, тебе придётся возместить мне эти затраты, - журналист удивлённо посмотрел на него, - и не надо со мной спорить, или я просто остановлю машину и выс…
Нива содрогнулась от удара. Что-то попало под колесо. Дмитрий даже не попытался затормозить. Он потерял управление и въехал в дерево.
Пробив лобовое стекло, сталкер вылетел из кабины.
3. Два трупа.
Придя в себя, Слава вывалился из машины. Ужасно не хватало воздуха - ремень сделал своё дело. Сев на корточки и упёршись руками, он вдыхал и выдыхал смешанный с запахом крови аромат леса. В рот потекла тёплая струйка. Он потрогал нос, тот был сломан.
- Дима?! – открывая бардачок, позвал Слава.
Он достал аптечку, взял фонарик, запихнул немного ваты в нос, чтобы остановить кровотечение.
Как здравомыслящий человек, он понимал – если ты на полном ходу выбиваешь головой лобовое стекло, то, вряд ли сможешь и дальше дышать и наслаждаться жизнью. Но всё же он должен был проверить.
Ему даже не пришлось включать фонарик. Дмитрий, пробив стекло и пролетев несколько метров, наткнулся на соседнее дерево. И теперь его тело в неестественной позе лежало под ним, выхватываемое из темноты светом уцелевшей фары. Слава мог дать голову на отсечение, что у сталкера сломан позвоночник. На стволе, там, где была сорвана кора, - красовалось огромное пятно крови.
Всё было ясно: здесь не поможет даже вся бригада “Скорой помощи”. Слава почувствовал, что его сейчас вырвет. Он обошёл машину, попутно закрыв дверь пинком. Включив фонарик, он побрел назад по дороге.
На что мы наехали? Черт, какого лешего он так гнал…
Объект его размышлений лежал в пятнадцати метрах от него – тёмное пятно на засыпанной пожелтевшими иголками дороге. Слава не мог определить форму объекта, он постоянно менял свой размер, и чем ближе подходил Вячеслав, тем меньше тот становился. Когда же он приблизился к нему вплотную, единственное что он смог сделать - стоять с тупым выражением лица, вытянув перед собой фонарик.
На земле лежало нечто прозрачное, а то, что он заметил, издали, оказалось тенью этого НЕЧТО. Журналист присел, не веря своим глазам. Он протянул руку – пальцы погрузились в тёплую субстанцию, напоминающую желе. Его передёрнуло от отвращения, он отдёрнул руку и поспешно вытер её об комбинезон.
Слава никогда не попадал в подобные ситуации. Он жил простой обывательской жизнью, и сама вылазка в Зону была для него невероятной авантюрой. Но всё же ему удалось сохранить голову ясной. Он направил свет перпендикулярно дороге, чтобы тень отражалась в натуральную величину.
На земле лежало существо, но тело от удара свернулось, и невозможно было определить, что оно из себя представляет. Слава не рискнул ещё раз дотронуться до него рукой – он расправил тело, вздрагивая каждый раз, когда нога погружалась в невидимую жижу.
Непомерно крупная голова, длинные руки (неизвестно в скольких местах сгибались эти конечности – кости были сломаны, и руки больше напоминали меха гармошки), туловище практически отсутствовало, короткие ноги поддерживали всю эту конструкцию. При ходьбе лапы должны были волочиться по земле, если их не держать поднятыми. Существо имело прозрачный скелет. Жижеобразная плоть, так же пропускающая лучи, непостижимым образом держалась на этом каркасе.
Я должен это снять! Новое существо в Зоне!
Ну, по крайней мере, я о нём ничего не слышал.
Ковыляя и прихрамывая, он подбежал к ниве. Камера лежала вместе с плёнкой, в мешке под сидением. Вячеслав попытался открыть машину, но дверь заклинило.
Ещё один сюрприз от стервы-жизни.
Зажав в зубах фонарик, он двумя руками дёрнул ручку. Ничего. Удвоив усилие, Слава повторил попытку и упал на твёрдую промерзшую осеннею землю с оторванной ручкой в руках. Сухие корни впились в позвоночник.
Такое ощущение, что самому уже не подняться. Но полуживой, наполовину механический, как шум рации, звук, раздавшийся над головой, заставил его убедиться в обратном.
Он вскочил подгоняемый безудержным страхом, на ходу подхватив выпавший изо рта фонарик. Резко развернувшись, он заметил, как невидимая лапа выбила кусок каменистой почвы, разметав ворох мёртвых иголок. Направив свет над образовавшейся выбоиной, Слава убедился – перед ним стояло ещё одно существо-призрак. Поднимая руки над головой, как в дешевом фильме ужасов, покачиваясь из стороны в сторону, оно начало приближаться.
К чёрту камеру – мне нужен автомат!
Он вскочил на капот, обеими руками вышиб остатки лобового стекла. Осколки бриллиантовым дождём разлетелись по салону. Фонарик, оставленный на капоте, скатился вниз. Но сейчас у него было более важное дело, тем более что ещё оставался свет фары.
Перегнувшись всем телом, он искал автомат. Стекло как мелкие зубы впивались в беззащитные пальцы. Нащупав мешок с плёнкой, он с негодованием откинул его.
Где этот хренов автомат!!! Я сам видел, как Дмитрий положил его под сидение.
Продолжая шарить руками, он оглянулся. Небольшой камень размером с детский кулак, завис над единственным источником света.
Когда пальцы жадно вцепились в корпус автомата, раздался звон разбивающейся фары. Существо издало торжествующий вопль, больше похожий на скрежет ржавых шестеренок, чем на крик животного.
Мир погрузился во всепоглощающую тьму ночи.
- Ах так, получи гнида!!! – автомат захлебнулся длинной очередью.
В мелькающем, дребезжащем свете вырывающегося из оружия огня, Слава видел, как извивалась и корчилась тень. Создание пыталось защититься, отгородиться от летящих в него пуль, выставив перед лицом скрещённые руки. Пули с противным чмоканьем погружались в желеобразную плоть твари.
Журналист отпустил спусковой крючок. Невидимка завизжала в предсмертной агонии. Совсем как младенец. И замолкла навеки. Тварь сдохла. И Слава был безгранично рад этому.
От отдачи порезанные руки разболелись ещё сильнее.
Первым делом он подобрал фонарик. Долго искать не пришлось – тот лежал недалеко от машины. Привыкшие к темноте глаза, сразу заметили треугольник света, идущий от него.
Ноющие руки сводили с ума. Ему нужно их перебинтовать. В аптечке есть бинт – он достанет из ладони осколки, перебинтует раны, и боль понемногу успокоится.
Жуткая трескотня раздалась сразу с двух сторон. Новые существа, переговариваясь между собой, вышли на дорогу. Освещая её, то слева, то справа, Слава насчитал, как минимум, шесть или семь тварей. Не исключено, что их было больше, но тени пересекались, накладывались друг на друга. Поэтому говорить об их числе точно не было возможным.
Паника овладела им. Монстров становилось всё больше. Их тени сошлись в одно сплошное пятно. Трескучие голоса слились в один нестерпимый, выводящий из равновесия шум. Теперь единственное место, где не было этих тварей, находилось у него за спиной. И то, это еще не факт. Оставшихся в магазине патронов не хватит на эту толпу гуманоидов. Распрощавшись с аптечкой, Слава развернулся и побежал в лес.
Через минуту он уже задыхался. Вата вылетела из носа, и кровь снова потекла по лицу. Комбинезон натёр кожу в паху и подмышках. В раскачивающемся свете фонаря, сосны менялись елями и упавшими деревьями, сгнившими пнями, и опять соснами. Когда он уже готов был упасть от бессилия, зарыться окровавленным лицом в прохладный мох или пыльные иголки, когда трескучие голоса преследователей смолкли в бесконечной темноте ночи, лес неожиданно кончился, и он выскочил на поляну со сгоревшими домами. Среди которых стоял один прогнивший до основания, но уцелевший от пожара.
Старый домишка мог послужить убежищем выбившемуся из сил репортеру.
Слава направился к дому, обойдя старый колодец с проржавевшей, похожей на мочало, цепью. Из колодца пахло болотной водой.
Слава ускорил шаг.
4. На пороге.
Чувство самосохранения помогло ему выжить в аварии, заставив пристегнуть ремень. Оно помогло вспомнить об оружии, оставшемся от сталкера. Но оно не помогло ему сейчас, не заставив держаться подальше от этого дома. Пробираясь сквозь время и пространство, как водолаз идущий по морскому дну, он приближался к крыльцу.
В неуверенном свете фонарика дом казался мрачным надгробием. Нет, скорее – склепом, фамильным родовым склепом, с открытой дверью, манящим и приглашающим войти. Было в нём что-то таинственное и невиданное ранее. Вячеслав не думал об этом. Он полностью доверился своим глазам – он искал особенность этого дома, присматриваясь к нему, как к картинке с надписью “найди отличие”. И он нашёл его. Но нашёл лишь стоя у самой двери, когда рука погрузилась во тьму, не в простую темноту ночи, а в материальную как вода. Свет утонул в ней мгновенно, как только коснулся поверхности огромного выпирающего из двери пузыря, чёрного как дёготь. Рука пробила его без всякого сопротивления. Не было даже ощущения замедленности движения. Слава развернул фонарик к себе и начал медленно доставать руку. Показалось стекло, часть корпуса и только когда край лампочки вынырнул из темноты, появился тоненький луч света.
Свет стал ещё слабее – батарейки потихоньку садились.
5. В темноте.
Существо бесшумно подкрадывалось к добыче. В его памяти ясно читался момент, когда человек убил его собрата горящими камнями. Но он не такой глупый, он не выдаст себя, подав голос или наступив на ветку, не даст убить себя.
Добыча замерла у темноты, у этой страшной, сулящей смерть, темноты. Он боялся подходить к ней, но так хочется есть. Как долго он не питался? Сколько раз сменялись тьма и свет, с тех пор как он последний раз ел?
Он крался, подняв руки и разведя их в стороны. Так было легче бить, и они не задевали землю, а значит, и не шумели. Было трудно сохранять равновесие, но если хочешь кушать – приходиться стараться. Надо быть хитрым.
Человек со светящейся трубкой собрался повернуться. Нет!!! Нельзя больше медлить!
Тварь бросилась на журналиста, оттолкнувшись всеми конечностями. Существо метило в уязвимую шею. Пальцы рыболовными крючками впились в податливую плоть. Брызгая слюной, точно собака Павлова, создание завизжало своим младенческим голосом. Под ногами жертвы хрустнули трухлявые доски крыльца, и они влетели во мрак дверного проёма.
Разглядывая аномалию, Слава совсем забыл о погоне. Под воздействием смутного ощущения беды, он развернулся. Шею как будто пронзили ржавые спицы, а лицо обрызгали зловонные потоки слюны. Под тяжестью нависшего на нём тела, он оступился. Со звуком ломающегося ребра хрустнула доска под ногой. Он потерял равновесие и, заваливаясь назад, полетел в темноту. Тварь завизжала, но не выпустила его из цепких лап.
Когда голова погрузилась во тьму, звуки притихли. Визг существа глушился, словно проходил через прижатую к глотке подушку. В одной руке Слава по-прежнему сжимал автомат, а другой фонариком колотил животное, всё с большей и большей яростью вбивая крепкий корпус в жидкую плоть невидимки. С очередным ударом хватка ослабла. Слава выпустил фонарик, двумя руками вонзил ствол автомата в тело монстра и спустил курок. Пули вошли в него как в набитый грязью мешок. Автомат заглох, опустошив остатки обоймы. Тварь отлетела и, наконец-то, заткнулась.
Темнота давила на глаза. Она давила на уши, на всю голову. Ему хотелось поскорее выбраться из неё. На четвереньках он пополз в сторону предполагаемой двери. Надавил рукой на мёртвое тело существа. Жижа, проскользнув между пальцами, расплылась по ладони. Матерясь и содрогаясь от мерзких ощущений, он прополз дальше. Снаружи послышались до ужаса знакомые голоса. Эти существа окончательно его настигли. Среди какофонии плачущих голосов, он уловил ещё один похожий на царапанье когтей по дереву. Что-то жёсткое коснулось его руки чуть выше запястья. Тварь среагировала молниеносно - в руку впились длинные когти.
Обезумевший от страха и неожиданности Вячеслав, отпрянул назад. Существо протестующее завизжало, попытавшись перетянуть его на себя. Но боязнь темноты оказалась сильнее чувства голода, и оно отпустило.
Слава отлетел назад, ударился об деревянную стену, сорвав с вешалок какое-то тряпьё, и приземлился на потерянный фонарик. Выбравшись из паутины тряпок, он нащупал стену по обе стороны от себя. Правая рука ушла в темноту.
Дверь? Дверь.
Он нащупал фонарик и, притираясь руками к стене, пошёл в глубь дома. Оказавшись по другую сторону, он сел. Чтобы не потерять ориентацию, Слава прижался спиной к стене.
Темнота едким туманом окутывала всё вокруг. От фонарика толку не было. Вячеслав щёлкнул выключателем – ничего.
Может батарейки сели? А может ты раздолбал его, когда колотил эту сволочь, или когда приземлился на него своей задницей.
Он поднёс фонарик к самому глазу. В окружающем мире ничего, кроме ощущения холода от приставленного стекла, не изменилось.
Выключен?
Щёлк... – ничего. Он ещё несколько раз нажал на кнопку и отбросил бесполезную вещь.
Оголодавшие твари не унимались. Правда, голоса их стали заметно тише. Теперь они были почти неразличимы. Проделанным путём он выйти не мог, а сидеть на месте было свыше его сил, и в надежде найти чёрный ход или, на худой конец, какое-нибудь не забитое окно, он двинулся вперёд. Спина больше не касалась поверхности стенки. Возникло ощущение потерянности в пустоте, и только пол под ногами по-прежнему, привязывал к реальности. Невидящие глаза раздражали, мешали сосредоточиться. Закрыв их и выставив перед собой руки. Как во/да в жмурках, натыкаясь на стены и давно сгнившую мебель, он продвигался к центру дома.
6. Встреча с хозяином.
Целую вечность он бродил по дому, перебираясь из одной комнаты в другую, иногда возвращался назад и снова блуждал по кругу. В одной комнате он наткнулся на старый котелок, который на ощупь оказался полностью покрытый плесенью и мхом. Котёл проржавел, и на дне образовалась дыра. Может в нём что и варили раньше, но, судя по идущему от него запаху, это варево Слава не стал бы есть и под страхом смерти. Он решил двигаться на корточках, чтобы больше не натыкаться на подобные низкие предметы.
В следующем помещении он вспомнил, как где-то читал, что если всё время идти вдоль одной стены, то легко выйдешь из любого лабиринта. Одной рукой он держался за стену, а другой водил впереди себя.
Повернув в углу комнаты и пройдя пару шагов, Слава наткнулся ладонью на что-то округлое. Большим пальцем он нащупал выемку. Она была забита грязью похожей на высохшую глину.
- А это что ещё за ярлычок? – Левее впадинки торчала то ли бирка, то ли ярлычок.
Слава потянул его, тот отслоился легко, как старая кора. Он ощупал находку двумя руками.
- Твою мать!!!
Он отскочил как ошпаренный, выбросив “ярлычок”. Слава поскользнулся на неизвестных маленьких предметах, разбросанных по комнате как горох.
“Ярлычок!!! Ярлычок!!! Это же ухо, твою мать!!! УХО!!!”
Приземлившись на задницу, Слава замер, судорожно вслушиваясь в темноту, каждую секунду ожидая, что костлявые пальцы с остатками сухой кожи вцепятся в его глаза.
Словно за километр от него раздался глухой стук костей.
Не заботясь о том, что может наткнуться ещё на какой-нибудь сюрприз, он вскочил и побежал. Но буквально через несколько шагов споткнулся, и со всего маху приземлился на пол, ударившись головой. В ушах зазвенело, и из пугающей темноты окружающего мира он погрузился в темноту своих снов…
7. Сон.
Во сне Слава опять убегал. Мертвенный свет луны с трудом пробивался через заслонившие ночное небо кроны высоких сосен. Как не старался Слава, но не мог оторваться от преследовавшего его кошмара. Дмитрий бежал за ним, не отставая ни на шаг. Оборачиваясь, Слава видел его бледное лицо с залитыми кровью немигающими глазами. Этот взгляд гноил душу, проникая во все уголки сознания. Мёртвый сталкер кричал ему вслед, ужасным, хрипящим голосом проклиная и вопрошая журналиста, почему тот оставил его на поживу этим тварям. Слава бежал, пересиливая ужас, сковавший ноги.
Он налетел на появившегося из ниоткуда человека. Лежа на земле, раскинув руки, как Иисус на распятии, он рассмотрел незнакомца. Тот стоял, протягивая руку. На небритом лице застыла улыбка, не насмешливая, а скорее сочувствующая.
Сколько раз Слава видел это лицо в зеркале. Но тогда его нос не кривился на бок, а лоб не украшал огромный шрам. И на этом Вячеславе был новый комбинезон, за плечами – рюкзак, а в одной руке он держал ружьё с большим оптическим прицелом. Прямо как настоящий сталкер.
Лежащий на хвойном ковре журналист, ухватился за протянутую крепкую руку и вылетел из забытья.
продолжение в комментариях...
|
|
|
| 08:14 - Видимо со мной что-то происходит...
|
Ну вот и я решил вести свой дневник... 
Не знаю даже что на это повлияло больше: последняя моя игра и мой проклятый разум, время от времени страдающий раздвоением личности...
Ну что же, колi начал нужно продолжать...
|
|
|
|
|
