-- Эй,  Али-хозяин, что за гостя ты сегодня привечал?
Уж не пророк ли заезжий, или там святой-чудотворец?
          -- Шутишь?  --  хозяин  подозрительно  скосился  на
шумного  болтуна,  облаченного  поверх  халата в кожаный фартук
сапожника или скорняка.
          Нет, скорее все-таки  сапожника:  у  скорняков  одежа
вонючая...
          Болтун прочистил горло, взлохматил черную, как смоль,
шевелюру и залпом осушил вместительную кружку.
          -- Ты,  Марцелл,  и  сам  у  нас  вроде чудотворца,--
вмешался в разговор купец средней руки, вытирая ладони  о  полы
длинного  казакина.-- Еще отец мой, бывало, едва завидит тебя в
чайхане, и давай сразу вспоминать, как вы об  заклад  бились  в
молодости  --  кто  кого перепьет?! Только отец мой давно в раю
гурий за ляжки щупает, а ты все по  канавам  отсыпаешься...  Не
надоело?
          -- А,  мало  ли  что  дураки  вспоминают! -- небрежно
отмахнулся чернявый Марцелл.-- Не лез  бы  твой  родитель  меня
перепивать, глядишь, и по сей день небо коптил бы помаленьку...
На  все воля Всевышнего! А вот когда впереди человека в таверну
входит  золотой  баран,  сияя,  как  начищенный  сапог  --  это
что-нибудь, да значит?!
          -- Какой-такой  баран?  --  мало-помалу  раздражался
хозяин.--  Баранов  всяких  видел,  включая  тебя,  но  чтоб
золотой...  Ты  это если платить не хочешь, так сразу и говори,
чтоб я тебя к судье за шкирку волок! Ишь, удумал: баран...
          -- Кто из нас пьян? -- хитро  усмехнулся  сапожник.--
Ну,  ежели  тебе скупердяйство зенки застит, и ты чудо из чудес
не увидел, так хоть дядьку того запомнил? Трепаный такой мужик,
борода клоками, шрам  на  роже,  и  двух  пальцев  на  руке  не
хватает!
          Суришар  вздрогнул,  напрягся  и  весь  превратился в
слух.
          -- Ну! -- уверенно подтвердил хозяин, сообразив,  что
сапожник не собирается увиливать от платы.-- У него еще ухмылка
щербатей  твоего  гребня, и горло вроде как перерезано, сохрани
нас всех Аллах от злой участи! Небось, лиходей-заброда.
          -- Сам  ты  лиходей,--  скривился  купец,  о  котором
успели  забыть.-- Лиходеи сами берут, а не платят-заказывают. И
старики с лиходеями не ходят, почтенные такие старцы в  плащах,
и  порядочные  девицы с лиходеями за одним столом не сидят! А с
этим и ходили, и сидели. Старик -- ладно,  а  девица  --  очень
даже  ничего  девица, прямо замечу! Персик, не девица! Пери, не
девица! Щечки розовые, глазки небом отсвечивают...
          -- Кому  что,  а  Мурзе  все  глазки!  --  хохотнул
кто-то.--  Небось, уже и разузнал, где остановилась, чтоб ночью
наведаться! Авось, пустит Мурзового осла в стойло!
          -- А  то  как  же!  --  самодовольно  подтвердил
Мурза-купец.-- В хане хромого Кумара и остановилась. Старик еще
две кельи взял: одну -- красотке, одну для мужчин.
          Народ  загомонил,  смакуя  любимую  тему,  и никто не
расслышал, как сапожник в фартуке произнес  нараспев,  глядя  в
пустую чашу:
          -- ...И  Златой  Овен  будет  следовать  впереди того
мужа, носителя священного фарра...
          Никто; включая Суришара, которого в  чайхане  уже  не
было.
          Он услышал все, что хотел.

В отсылки я тоже не верю - ПМ написан РАНЬШЕ любого из текстов Бездны.