To Die For
'If you can't find something to live for,
then find something to die for''
- 2pac
Ритмично стучат колеса поезда. Даже сквозь закрытые глаза пробивается свет. Я угадываю фигуру подходящую ко мне.
- Парень просыпайся, через час Минск, скоро закрою туалеты на санитарную зону… Просыпайся... Парень…
Слова замедлялись и растягивались, как и само лицо полноватой проводницы. Я мучительно пытаюсь раскрыть глаза шире. Стук в ушах усиливается и превращается в глухие удары на фоне пронзительно свистящего звука. В глаза мне светят небольшим фонариком.
- Ты жив?.. Браток, ты жив?... Кажись живой… Услышал я как из глубины туннеля.
Незнакомое лицо как в замедленной съемке уплывает, и я вижу закопченный потолок, вдоль которого разлетаются искры от печки. Я не могу приди в себя. Во рту привкус крови, в ушах звенит, в висках пульсирует кровь. Я не перепил, нет, это контузия. События начинают возвращается ко мне медленно словно сгущенка вытекающая из банки. Я помню, как Серый за грудки втянул меня в комнату, потом взрывы гранат, потом как я выпрыгнул из комнаты и дал очередь по Гене, а он ударил меня. Потом ничего. Сколько времени прошло с того момента?
Я попытался подняться. Тело слушалось с трудом, а левая рука висела, словно рукав куртки был набит ватой. Со второй или третей попытки я сумел присесть. Я был в нашем пищеблоке, на столе и на полу лежали раненые, а между ними суетились несколько человек, незнакомых мне медиков. Сначала я удивился, как медленно они все делают, и почему я не слышу стонов, но понял, что это только мое состояние. Пытаюсь ощупать голову и чувствую уже запёкшуюся кровь вперемешку с грязью на лице и ухе и в волосах.
Ко мне подходит один из медиков и протягивает кружку с водой. Пить и держать равновесие очень тяжело, а во рту ощущение, что умерло что-то маленькое и шерстяное.
- С-с-спирта на-на-налей. Прошу я, с трудом произнося слова.
-Я вижу, что ты, браток, идешь на поправку! С улыбкой отвечает мне бородатый медик и достает из-за пазухи армейскую флягу и наливая мне грамм 100.
-Ну, вы тут устроили мочилово. Давно я такого не видел! Нам тут штопать и штопать. Тебе кстати повезло, что руки не лишился.
Я пью, и спирт приятным теплом наполняет грудь и живот.
-Но чего я вообще в жизни не видел, так это, что бы мутанты вместе с людьми бились с общим врагом. Если бы кто рассказал, подумал бы, что врет. Продолжал медик.
-Э-э-это п-п-правильные К-к-красные мутанты. О-о-они д-д-даже песню про Святого Иосифа знали. С трудом произношу я.- А что с ру-ру-укой? Я не могу двигать ею.
-Крепко тебя эта тварь задела, сложный перелом открытый и порваны мышцы. Но мы тебя заштопали. Вот сейчас Семен закончит с теми и тебя перевяжет.
-А что с Г-г-геной?
-С кем?
-Ну, с Геной, той штукой, что нас тут пописала?
-Вы красные на всю голову долбанутые! Вы его что, Геной назвали!?
-Да. Так что с ним?
-Молодцы завалили вы его вместе со сталкерами и красными мутантами. – он повернулся к другому медику и крикнул. - Слышишь, Семен, они оказывается, эту тварь Геной называли. Ну, улет!
Когда мне зафиксировали руку и еще одна кружка спирта подействовала, я смог встать и пошатываясь подойти к двери в коридор. Из-за плохой вентиляции в нем все еще стоял кислый запах пороха и сладковатый запах крови. Стены были в щербинах от пуль и осколков гранат. Ими так же посекло и сорвало транспарант «Спасибо Великому товарищу Сталину за наше счастливое детство». На полу в лужицах крови лежали стреляные гильзы, обрывки бинтов и одежда. Вокруг деловито сновали незнакомые, люди и носили воду, консервы и мешки. Судя по одежде, они были из большого метро. Значит, он не соврал. Федерация сдержала слово и помогла нам, но какой ценой нам досталась эта победа? Что стало с нашими товарищами? С этими мыслями я придерживаясь здоровой рукой за стену дошел до медблока.
В нем взорвались, судя по всему две гранаты. Кругом были следы от осколков, кровь и битое стекло. Тела Клёпы не было, но судя по крови на операционном столе пробитого осколками, она не выжила. Бедная девочка подумал я. Она была такая молодая. Она смотрела на меня таким испуганными глазами, когда лежала и собиралась рожать. А рядом как примерный отец стоял Генокрад. Боже, какой ужас! Куда мы катимся! Я думал, что наш мир уже и так полон ужаса и отчаянья, но даже мое воспалённое воображение не могло создать такой сюжет. Я помню, как укрыл Клепу одеялом и посмотрел ей в глаза, зная, что за дверью уже готовятся штурмовать. Мне было безумно жалко Клёпу, но она и так бы не пережила таких родов. Подумать только 9 месяцев за 6 часов! Да я допустил, что бы ее убили, но я не мог допустить, что бы Гена так быстро начал бы размножаться. Что бы случилось со всеми нами?
Я чувствовал, что голова продолжает гудеть. Достал из кармана помятую пачку сигарет и с трудом смог одной рукой ее зажечь. Здоровым плечом держась за стену, я вышел из медблока. Все эти вопросы терзали меня, пока я не увидел Фомича. Он сидел на полу рядом с колонной, и казалось, что он буквально на минуту присел закурить беломорину. Он смотрел перед собой, слегка улыбаясь, а в уголку рта у него держалась потухшая папироса. Как будто он как обычно пришел с дежурства и присел передохнуть и сейчас хитро прищурится и залепит что-нибудь. Он точно успел понять, что помог ценой своей жизни убить Гену и спасти жизни всех нас и тех что будут после нас.
На подгибающихся ногах я подошел к нему и сел рядом. Как часто было, что мы вот так же курили и говорили за жизнь. А теперь его нет. Он ушел к Авроре. Станция потеряла верного сталинца, надежного спеца и душу компании, а я потерял друга.
Я курил сидя рядом с ним, вспоминая, как буквально вчера мы прикрывали оба входа стоя спина к спине в полной темноте, ожидая прорыва ворот. Как вдвоем охраняли туннеля на станцию, прислушиваясь к истеричному завыванию сигнализации собранной его золотыми руками. А теперь его больше нет…
Уложив его на пол, я закрыл ему глаза. Ты был мне другом, Фомич, и мне будет тебя очень не хватать. Спи спокойно товарищ.
Спустя несколько дней, когда раненых и саму станцию, которая сам была похожа на тяжелораненого, привели в порядок, состоялось заседание актива станции. Обсуждали, как жить дальше, вспоминали погибших. Вот только я игнорировал эти действа, на той колонне, рядом с которой погиб Фомич я лопаткой вытесывал надпись:
«Здесь в неравном бою погиб товарищ Лаврентий Фомич Зайцев.
Он отдал свою жизнь за светлое будущее для всех нас.
Помните его подвиг!»
""Я видел генералов -
Они пьют и едят нашу смерть.
Их дети сходят с ума то того,
Что им нечего больше хотеть.
А земля лежит в ржавчине.
Церкви смешались с золой
И если мы хотим, чтобы было куда вернуться -
То время вернуться домой"".
Этот поезд в огне и нам не на что больше жать.
Этот поезд в огне и нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе.
Она умрет, если будет ничьей, пора вернуть эту землю себе.
А кругом горят факелы
Идет сбор всех погибших частей.
И люди, стрелявшие в наших отцов
Строят планы на наших детей.
Нас рожали под звуки маршей,
Нас пугали тюрьмой.
Но хватит ползать на брюхе
Мы уже возвратились домой.
Этот поезд в огне и нам не на что больше жать.
Этот поезд в огне и нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе.
Она умрет, если будет ничьей, пора вернуть эту землю себе"
Слушаю: Аквариум "Поезд В Огне"
|
